нравится? – поразился ключарь.
Иеронимус кивнул.
– Делал местный мастер, не так ли?
– Дьерек – так его звали.
– Он оставил свое имя?
Отец Гервазий заговорил доверительным тоном:
– История, которую так просто не забудешь… В обители долго спорили, оставлять ли в церкви алтарь, оскверненный памятью грешника. Потому что этот Дьерек совершил смертный грех. Наиболее суровые предлагали сжечь алтарь, а на его месте водрузить новый, не отягченный воспоминанием о человеческой слабости.
– Сжечь? – Иеронимус подскочил. – Чьи бы руки его ни касались, он существует во славу Божью.
Ключарь поднялся.
– Я скажу отцу Пандольфу, что вы спрашивали об алтаре. Видите ли… Десять лет назад вновь возродился спор о судьбе дьерекова наследия, и прежний наш настоятель хотел уничтожить алтарь. Очень благочестив и строг был наш прежний настоятель. Отец Пандольф – вы его видели на стене, это он вел переговоры с вашим капитаном… Так вот, отец Пандольф, неистовый в своем благочестии, приковал тогда себя цепью к кресту на распятии этого алтаря, так что сжечь резное дерево можно было только вместе с отцом Пандольфом. Наш прежний отец настоятель, думаю, так бы и поступил, если бы его не хватил удар, так что он скончался на месте. Мы решили, что сие было знамение Божье, и избрали отца Пандольфа новым настоятелем. Охо-хо…
И простодушный ключарь удалился.
Иеронимус сидел один в церкви до темноты, пока не вошел тощий встрепанный монах и не зажег свечи. Протопал в полумраке по деревянным ступенькам на хоры и оттуда крикнул, перегибаясь через перила:
– Отец Пандольф!
Из мрака, с холодного пола донеслось:
– Я здесь.
– Пришлый монах ждет вас, – прокричал монашек. – Вон, сидит перед самым алтарем.
– А… ну, иду, иду, – прогудел отец Пандольф и грузно затопал по проходу между скамьями.
Иеронимус улыбнулся. Отец Пандольф, щурясь на огонь свечей, хозяйским взглядом осмотрел «свой» алтарь – как будто опасался, что чужак украдет какую-нибудь из резных фигур, – сел за спиной у Иеронимуса и проговорил ему прямо в ухо:
– Отец Гервазий передал мне ваши слова. Рад, что вы думаете, как я.
– Кто такой Дьерек? – спросил Иеронимус, полуобернувшись к своему собеседнику. – Чем он грешен?
Отец Пандольф нахмурил густые брови.
– Все, что вы сейчас услышите, не должно пойти дальше вас, отец Иеронимус, потому что об этом мы не сообщали в вышестоящие инстанции.
Иеронимус сказал:
– Хорошо.
– Поклянитесь! – жарко потребовал отец Пандольф.
– Что?
Иеронимус посмотрел ему в глаза. Мясистое лицо отца настоятеля побагровело, и даже темнота не могла скрыть этого. Сдвинув брови еще мрачнее, отец Пандольф повторил:
– Дайте клятву, отец Иеронимус.
– Никому не расскажу.
– КЛЯТВУ,
