как в Беркли его попросили оценить ее докторскую работу.
Они резко отличались друг от друга – сутулый и затянутый в черное аскет Малкольм, опирающийся на трость, и стройная, спортивная Хардинг, излучающая молодость и энергию. Наряд ее был прост – шорты, футболка да солнцезащитные очки, сдвинутые на лоб. Черные волосы коротко пострижены. Сара занималась африканскими хищниками, львами и гиенами. На следующий день она должна была вернуться в Найроби.
Они сошлись поближе, когда Малкольм был в больнице. Хардинг провела весь отпуск в Остине, помогая Малкольму приходить в себя после многочисленных операций. Казалось, между ними начинался роман, и Ян – закоренелый холостяк – наконец решил сдаться и остепениться. Но потом Хардинг улетела в Африку, а Малкольм вернулся в Санта-Фе. Что бы ни случилось между ними раньше, теперь они были просто хорошими друзьями.
Они обсуждали вопросы, поднятые после лекции. По мнению Малкольма, иных возражений, как те, что прозвучали, ждать и не стоило: массовое вымирание было необходимо; человечество существует благодаря вымиранию видов в меловой период, когда исчезли динозавры, и млекопитающие смогли выйти на сцену. Один из слушателей выразился еще напыщенней: «Меловой период позволил зародиться нашему чувствительному сознанию!»
– А с чего вы взяли, что люди чувствительны и сознательны? – немедленно парировал Малкольм. – Люди предпочитают никогда не думать сами, им это непривычно. В основном представители нашего вида просто повторяют услышанное… и очень огорчаются, когда наталкиваются на противоположное мнение. Человек отличается не сознательностью, а конформизмом, что подтверждают войны на религиозной основе. Другие животные сражаются за территорию или пищу, но единственное, неповторимое животное под названием «человек» сражается еще и за свою «веру». Дело в том, что вера определяет модель поведения, которая очень важна для эволюции. Сейчас, когда наше поведение ведет нас прямым путем к вымиранию, говорить о сознании вообще бессмысленно. Мы твердолобые, самодовлеющие конформисты. Любое другое определение нашего вида есть не что иное, как тщеславный самообман. Следующий вопрос.
И сейчас, шагая через двор, Сара вспомнила ответ Яна и усмехнулась:
– По-моему, никто не воспринимает проблему вымирания всерьез.
– Признаю, это несколько обескураживает, – согласился Малкольм. – Но что поделать?
Он покачал головой:
– Самые блестящие ученые со всей страны и… ни одной интересной идеи. Кстати, что это за тип, который перебил меня?
– Ричард Левайн? – Она снова рассмеялась. – Нахал, правда? Во всем мире его считают занозой в заднице.
– Недурно, – хмыкнул Малкольм.
– Дело в том, что он богат. Знаешь кукол «Бекки»?
– Нет, – глянул в ее сторону Малкольм.
– Ну, в Америке каждая маленькая девочка мечтает о такой. Собственно, это серия кукол – Бекки, Салли, Фрэнсис и еще несколько. Куклы-американки.
