передышку и оглушительный стимул, Качака бросился догонять личный состав. Теперь он боялся уже не тумана, который был занят и вроде бы отстал. Старпом думал, что БТР укатит без него. И едва не опоздал.
За то, чтобы подождать старпома, слышался лишь один слабый голос:
– А как же Кач? Нельзя так, давайте подо…
На полуслове голос прервался, зато остальные орали, гаркали, матерились, угрожали, приказывали Дрындыру жать на педали и уматывать подобру-поздорову.
Качака схватился за поднимающийся боковой люк и резко дернул вниз, без замаха треснул кулачищем по роже опешившему Шварцу. Тут взревел дизель.
– Стоять!!! – заорал старпом и сунул в салон пулемет. Все замерли на местах, только головы повернулись к люку. Качака хорошо рассмотрел каждого в отдельности, запомнил позу и выражения физиономий. Все они облепили Дрындыра, лишь один Жорик с расквашенным носом валялся под скамьей.
– Отребье бесово, – прохрипел Качака сквозь свистящие потоки вдыхаемого воздуха. С большим трудом, продолжая отдуваться, он забрался в транспортер. Пока он это делал, грачи рассредоточились, и теперь можно было видеть развернувшегося на сиденье Дрындыра:
– Качака, – он мотал головой, – это они мен… я нет… Они сказали, что тебя и Рябу какая-то тварь сожрала. Я не собирался…
– Умолкни, – просипел старпом. Он привалился спиной к броне, с изможденным видом тяжело дышал. – Гнутый, закрой калитку и все…– он повысил голос, – задрайте все люки. Ты, Дрын, давай откати от леса. Жорик, дай пить.
Жорик суетно полез в рюкзак. Под руку попалась начатая бутылка, отпихнул ее, достал нераспечатанную, протянул вождю.
– Кто это тебя приложил? – спросил Качака, принимая воду.
– Так, никто. Я это… сам споткнулся.
Качака понимающе покачал головой, зверским взглядом окатил притихшую, поджавшую хвосты стаю, резким движением с хрустом свернул с горлышка крышку.
Напившись и немного переведя дух, сказал: – Дрын, тормози. Свяжись с базой. Дай мне Пирцента, остальным смотреть в оба.
Пока механик-водитель включал радиостанцию, закрепленную на месте стационарной Р-107М, крутил верньеры, щелкал переключателями, Качака подполз к командирскому сиденью.
– База, прием! Прием! Вызывает восьмый. Сёмый отзовись! Сёмый, сёмый, я восьмый! Прием! – прорывался сквозь помехи в эфир Дрындыр.
– Че раскудахтался? – послышалось трескучее в динамиках. – Че надо?
Качака, который подобрался ближе к мехводу, прислушивался к голосу в наушниках. Резким движением вырвал у Дрындыра микротелефонную гарнитуру, с головы содрал наушники:
– Падла конченная, грязь подноготная, сгною!!! – орал он в переговорное устройство, так широко разевая рот, что казалось, сейчас его проглотит. – Кто на связи?!! – Связь прервалась, в наушниках слышались лишь шум и потрескивание.
– Мляди, – скрежетал Качака, –
