это личное, – сначала разберитесь с этим. Ты мальчик умный, сам сообразишь. Когда соберете все необходимое, возвращайтесь ко мне. Я буду здесь, в пещере, столько, сколько вам понадобится на это безумное дело. Но если решите отказаться, пришлите записку. Я высоко ценю свое личное пространство.
Лицо Тая вспыхнуло от облегчения. Кит мог ясно сказать, что тот думает: вот и первый шаг сделан – первый шаг к тому, чтобы вернуть Ливви. Тень пристально поглядел на него и покачал головой; его белые волосы блеснули в свете свечей.
– Конечно, будет лучше, если ты передумаешь, и я больше тебя никогда не увижу. Это будет лучше для всех. Поразмыслите над этим хорошенько, детки. Некоторым огням изначально не суждено гореть долго.
Он сжал пальцами фитиль самой большой свечи. Свеча погасла. Струйка белого дыма потекла к потолку. Кит снова поглядел на Тая, но не увидел никакой реакции: возможно, тот даже не слышал последних слов Тени. Зато он улыбался: не сверкающей солнечной улыбкой, по которой Кит так тосковал на пляже, а другой – тихой, тайной.
«Если мы пойдем дальше, я должен нести эту ношу сам, один, – подумал Кит. – Вся вина, все дурные предчувствия пусть достанутся только мне».
И он поскорее отвел глаза, пока Тень не разглядел в них сомнения.
Некоторым огням изначально не суждено гореть долго.
– Поверить не могу, что центурионы оставили тут такой бардак, – сказала Хелен.
Она годами обещала Алине, что устроит ей полную экскурсию по Институту и покажет все любимые с детства места.
Но не только экскурсия занимала теперь ее разум: центурионы действительно оставили после себя разруху. Полотенца разбросаны, на столах пятна, в холодильнике гниет какая-то древняя еда. А еще ее занимало послание, которое она отправила тете Нене к Благому Двору с оказией. Но в основном она думала о семье.
– На самом деле тебя беспокоят вовсе не эти уроды, – заметила Алина.
Они стояли на смотровой площадке неподалеку от Института. Перед ними расстилалась пустыня, пестревшая зеленью и дикими цветами, а с другой стороны, внизу – океан, синий и сверкающий. На острове Врангеля тоже был океан, холодный и прекрасный, но совсем не дружелюбный. А это было море ее детства, где дни напролет она плескалась в теплых волнах с братьями и сестрами.
– Хелен, ты можешь сказать мне все.
– Они меня ненавидят, – ответила та тихим, жалким голосом.
– Кто тебя ненавидит? Давай я их убью.
– Мои братья и сестра. Но убивать их, пожалуй, не стоит.
Алина очень удивилась.
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что они тебя ненавидят?
– Тай меня игнорирует. Дрю огрызается. Тавви презирает за то, что я не Джулиан. Марк… ладно, Марк меня не ненавидит, но его мысли где-то далеко. Я не хочу его в это втягивать.
Алина сложила руки на груди и глубокомысленно уставилась на океан. Среди всего прочего Хелен особенно любила в жене эту ее манеру: если Хелен говорила о проблеме,
