style="font-size:15px;"> – А теперь герцог Осрик шатается по Хейхолту, от него несет вином, и он бредит, будто Иделу убили. Что будет дальше? Воскреснет дракон Эльстана и спалит всех нас? Или появится Прайрат, и его башня снова начнет светиться красным по ночам?
Тиамак постарался скрыть дрожь.
– Пожалуйста, ваше величество – Саймон, – не говори такие вещи. Я не верю, что ты способен изменить наши судьбы к худшему подобными разговорами, но сомневаюсь, что твоему богу или кому-то из моих нравится, когда им бросают вызов.
Король откинулся на спинку деревянного кресла. Тиамак устроился с противоположной стороны письменного стола.
– В любом случае, – сказал Саймон, – я не хочу, чтобы Осрик кричал про убийство в залах и коридорах моего замка. Ничего хорошего из этого выйти не может, люди начнут испытывать страх. Нам это совершенно не нужно, ведь многие и без того опасаются нападения норнов.
– Мы готовимся к их вторжению, – осторожно ответил Тиамак. – Однако мы ничего определенного не знаем об их планах.
– А теперь ты говоришь, как Пасеваллес. – Саймон нахмурился. – Осторожность, и еще раз осторожность, не нужно делать поспешных выводов. Неужели я один помню, что они собой представляют?
– Я так не думаю, Саймон. Многие вместе с тобой смотрели в глаза этому ужасу. И я не сомневаюсь, что все помнят.
Король раздраженно взглянул на своего советника.
– Ты хотел меня пристыдить, Тиамак?
Тиамак покачал головой, и Саймон увидел седину в темных волосах друга, которую прежде не замечал.
– Нет, правда, у меня и в мыслях такого не было, – ответил Тиамак. – Я и сам разочарован и встревожен, и у меня имеются собственные проблемы. Но я не стану тебя ими беспокоить. Лучше поговорим о важных делах королевства.
– О чем ты?
– С одной стороны, Саймон, к тебе одновременно обратились Северный альянс и Пердруинский синдикат, чтобы ты решил вопрос о судоходных правах в водах между Эркинландом и Наббаном. Графиня Иссола из Пердруина даже требует аудиенции.
Саймон снова застонал.
– Она уже здесь? Мне не нужно такое обострение обстановки.
– Тогда не принимай ее.
– Я и не стану. Милосердная Элизия, люди говорят, что она жестокое, упрямое существо, а мне это совершенно ни к чему. Что-то еще?
Тиамак указал на большую стопку лежавших на углу стола пергаментов.
– Все это, мой старый друг. Неужели ты их не заметил? Я положил пергаменты на стол, чтобы ты занялся ими утром.
– Я проснулся от того, что моя внучка тыкала меня пальцем в грудь. Просто не понимаю, что у меня за стража – ведь это было самое настоящее нападение, от которого они должны меня защищать. Она хотела пойти в часовню и помолиться, чтобы Идела не забыла день святого своей дочери, хотя она сейчас и на небесах, потому что мать обещала Лиллии новое платье в подарок.
Тиамак улыбнулся и кивнул.
– У
