слушай, я со зла чего не наговорю. Мне этот хазер и на хер не нужен, пусть живет себе, свинья трефная, пока сам не сдохнет от белой горячки. – Натан снова стал заводиться. – А если надо будет кого прибрать, разве мне придет в голову, чтобы ты, мой гость, родной мне уже человек, руки пачкал, рисковал, время свое дорогое на всякую мразь тратил. У меня на эти дела очередь желающих стоит, только свистни. Так что выкинь из головы, у меня и в мыслях такого не было, клянусь тебе аф бене мунес.
Натан сделал страшные глаза и приложил короткопалую ручонку к груди.
– Но тогда, быть может, вы расскажете мне, в чем же состоит мое дело в Энске. Ну хотя бы в общих чертах.
– Ай, пустяки! Кой-какие бумажонки собрать – там, здесь, собес-шмобес, я знаю…
Наверное, я бы все-таки вытянул из Натана какие-нибудь подробности предстоящей командировки, но в этот момент в дверь постучали, и, словно слуга в старой пьесе, вошел Грегор.
– Она приехала, хозяин.
– Пусть зайдет.
Грегор распахнул дверь и, посторонившись, впустил в комнату Барбару.
Глава 6
– А, поздняя птичка, наконец-то! – завопил Натан, переходя на английский (жуткий английский, немыслимый английский, я бы сказал, энский-шменский диалект этого довольно распространенного языка). – А мы тебя заждались, милочка, мальчик прямо-таки извелся. Я ему обещал встречу с очаровательной особой, которая по нему сохнет, а особы все нет и нет. Где тебя черти носят, проблядушка черномазая?
Последние слова Натан произнес по-русски, но по выражению лица Барбары можно было заключить, что она не впервые слышит такое обращение, знает смысл этих слов и, понимая их шутливый оттенок, вовсе не обижается.
Она подошла к нам легкой вызывающей походкой манекенщицы и остановилась рядом с Натаном.
– Я же тебе говорила, Нат, что приеду прямо с занятий.
– Пошла ты в тохес со своими занятиями. Твое занятие – в койке кувыркаться, – с нарочитой свирепостью произнес Натан и с размаху звонко шлепнул Барби по обтянутой линялыми джинсами попке.
– Ах так! Ты еще будешь лапы распускать, старый козел! – Она молниеносно выбросила руку с растопыренными пальцами прямо в лицо Натану, как бы намереваясь в отместку за шлепок выколоть ему глаза.
Обменявшись привычными, похоже, шутками, они расхохотались.
Отсмеявшись, Барбара аккуратно промокнула платочком глаза, оглядела себя в зеркальце и только после этого посмотрела в мою сторону.
– Добрый вечер, сэр, извините за опоздание.
Я что-то залепетал в ответ, но Натан прервал меня:
– Слушай, милка, какой он тебе на хрен сэр. Свой парень в доску, мой друг, мой гость дорогой. Вот что, дети, не выпендривайтесь и зовите друг друга по имени. А сейчас пошли чай пить.
– Прости, Нат, но я только на минутку, – сказала Барбара. – Еле живая, с семи утра на ногах. Как-нибудь в другой
