прошептали благословение вслед… Куда пойдет, она не сказала даже подругам. Ее спутник прятал лицо за шарфом, а глаза – за низко падающими прядями белых волос, и стоило лишь на миг отвести от него взгляд, как казалось – его тут и нет вовсе. «Ассасин», – шепнула Паола Ойке. Та сжала ладонь подруги: «Значит, опасно».
– Будет еще опасней, если станете о том болтать, – прошелестело над ухом.
– Благослови тебя Всевышний, – чуть слышно ответила Паола.
– Спасибо, дева, – усмехнулся опустевший воздух. Плащ ассасина мелькнул за воротами, Джатта обернулась, махнула подругам рукой…
И ушла.
Ойка уткнулась Паоле в плечо. Она не плакала, они обе не плакали, просто стояли, обнявшись, молча, предчувствуя скорое расставание. Полчища Проклятого разбойничали далеко от столицы, но ветер не пах больше травами, медом и созревающим хлебом. Ветер отдавал гарью.
Здесь и нашел их Ольрик. Сказал усталым, севшим голосом:
– Пойдемте, девочки, со мной. Пора и вам собираться. Расскажу что к чему, спутников представлю… впрочем, Паола своего знает. Дорогу по карте посмотрите. Пойдемте, милые.
– Что ж, – сказала Паола, когда Ойка, отстранившись, торопливо вытерла глаза, – островам придется подождать.
Миссия 2
Песня метели
– Отлично, и этот наш. – Гидеон кинул быстрый взгляд на рудник и отступил под прикрытие кустов.
– Последний, – выдохнула Паола.
Они петляли по восточной окраине Империи второй месяц. Полчища Проклятого сюда не добрались, здесь по-прежнему зеленела мягкая трава, а мана и золото не найденных врагом рудников исправно текли в казну. Но война ощущалась и здесь. В настороженности мужиков, в охраняющем деревни ополчении, в опустевших дорогах. В орочьих бандах, безнаказанно орудующих там, куда еще недавно и кончик носа сунуть побоялись бы. Трактирщики не радовались гостям, просившим ночлега, за овес для коня заламывали втридорога, скудный ужин не стоил и половины взятых за него денег. Опасно было держаться открытых мест, пробираться лесами – еще опаснее. Как-то раз крылатая дева и ее рыцарь трое суток, почти не делая остановок, позорно удирали от стаи зеленокожих. Другой раз – едва ушли из засады, отделавшись стрелой в плече Паолы и зарубленным конем Гидеона. А однажды на рассвете, в коварном густом тумане, их едва не убили свои – патрулирующий окрестности небольшого городка отряд стражи. Командир потом долго извинялся, объяснял:
– Слухи идут, будто разведчиков Проклятого видели. Тоже, – смущенно покосился на Паолу, – крылатых. Уж прости, дева.
Теперь, выполнив первую часть задания – проверить, не появилось ли чужих жезлов на своей земле, – можно было сворачивать к границе. Ставить свои жезлы на чужих землях.
Паоле это не нравилось. Было в этом что-то неправильное, бесстыдное, воровское. Бесчестное вдвойне – оттого, что идти предстояло на земли Горных кланов. Союзников. А еще – обидное. Потому что союзники тоже хороши.
