Мы выбрасываем на помойку жизни тех, кто не принесет нам нужных нам доходов. Ведь в этой очереди на отсос всегда будут новые и новые «молодые и талантливые» неудачники, которых мы будем выжимать до последней капли, брезгливо сплевывая в вялую шкурку урезанным выходным пособием и увольнением по статье, чтобы потом эту шкурку выбросить в гниющую яму нищеты. Нам плевать на вас и ваши взгляды, желания, духовность. Это наши привилегии. А вы – уж постарайтесь перевыполнять растущие планы. А то – инфляция, растущая безработица, да и очередной кризис с сокращением кадров вот-вот начнется, ага?
Удивительно долгий и слегка размытый коридор.
Барыга постоянно жует, и меня это слегка нервирует.
– Как, говоришь, его зовут? – тыкаю в бок Миху.
– Аслан. А тебе-то что?
– Просто хочу знать.
– Бесполезное знание.
Заходим в туалет клуба. Аслан первым делом прикрывает жвачкой скрытую камеру, едва заметную в щелке между стыками керамических или пластиковых – черт их знает, – блоков на стене.
– А охрана не взвоет? – ухмыляюсь.
– Не переживай, – таинственно улыбается барыга.
Эта долбанная неделя меня здорово измучила, и я, определенно, заслужил отдых. Но не тот отдых, который одобрила бы моя нынешняя пассия.
Две капсулы вылезают на ладонь Аслана, как только михин сверток купюр исчезает в его кармане. Половина каждой капсулы синяя, другая – прозрачная.
– И как это добро называется? – с саркастической усмешкой спрашиваю.
– На случай отравления? – приглушенно смеется Миха.
– На случай отравления пей активированный уголь, – самоуверенно шутит Аслан. – А это – «плант».
– О-па, – беру в руку «колесо» и внимательно изучаю гранулы внутри. – И что сие значит? Спиды? Синтетика?
– Молодежь еще называет «спейс-стафф», – подняв указательный палец вверх, добавляет Аслан.
– Но мы – старики, сечешь? – толкает меня в бок Миха, после чего залихватски закидывает капсулу в рот и запивает ее половиной стакана виски-колы.
– Поэтому и название поумнее, – вздыхает Аслан.
– Что значит? – не унимаюсь.
– В бильярде есть такое. Когда одним игровым шаром другой забивают.
– Так это синтетика? – смотрю прямо в глаза барыги; глаза, излучающие презрение и безразличие к покупателю.
Миха что-то хочет сказать, но передумывает. Видимо, он уже знает, что в «колесе».
Но я-то не знаю!
Аслан несколько напряженно расправляет плечи и продолжает смотреть мне в глаза.
– Я бы говна не посоветовал. Я же вижу, что передо мной не малолетний гопник, а солидный человек, – он показывает почему-то на Миху, а не на меня; намек?
