меня, – просила она. – А я приеду после школы в институт физкультуры. Ты там только не влюбись!
– Что ты. Это ты не забудь меня. А то вон, Борька Серов вьется вокруг тебя, глазами ест. Как только уеду, воспрянет. Врезать, что ли ему? Для острастки! Чтоб не крутился под ногами?
Он пригладил растрепавшуюся челку, расправил ее на лоб, обнял Нину и поцеловал в щеку.
Володя опустил голову. Почему-то он запомнил свои сандалии, которые были на нем в тот день. Недалеко от Кытлыма – районный город Карпинск. Там, на хлопкопрядильной фабрике после окончания восьмого класса работала Володькина старшая сестра Аня. С первой получки она купила маме прекрасный платок с цветами. Ее старый праздничный платок прилично полинял, цветы на нем поплыли, и весь рисунок изменил очертания. А новый – богатый, роскошный, цвета были хоть неброскими, но благородными. А Володе Анюта купила добротные кожаные зеленые сандалии, очень даже модные. Мама переживала, что на лето ему нечего надеть. Володя навсегда запомнил Анюткино благородство, хотя сама она не раз потом говорила, что не помнит этого важного для него события.
Уезжали Снегиревы из Кытлыма со всем скарбом, насовсем: детям надо было учиться дальше. Володе поступать в суворовское, Сане нужна музыкальная школа. Впереди у них – новая стройка. Май и июнь были дождливыми и холодными. Сначала ехали по поселковой дороге, которая от наезженных колес походила на рельсы, колеи были глубокие и вязкие. Между «рельсинами» – вязкая жижа и никуда не уходящая вода. А на выезде из поселка, через пролесок пошла дорога на Свердловск. Но и там было ехать не проще. Она была затоплена, а насколько – неизвестно. Водитель грузовика наощупь пробирался, чтоб случайно не попасть в яму, которую из-за воды не видно. Обочины скорее напоминали берега небольшой реки, которая манила вперед еще не разбитой гладью.
Володя вложил открытку в конверт, облизал полоску клея и плотно прижал, чтоб не отклеилось. Все мальчишки бросили свои письма в огромный деревянный ящик, с деревянными же потрескавшимися кантами более светлого оттенка, стоявший здесь, наверное, с тех времен, как почту только открыли.
– Что ты ей написал? – спросил Генка.
–Много будешь знать – скоро состаришься, – усмехнулся Володя. – Я ж не спрашиваю тебя, что ты написал Наде.
– У меня не находятся красивые слова. Что можно говорить настоящему мужчине, чтоб не выглядеть в глазах девушки глупо и смешно? Я не нахожу красивых слов, говорю о любви, как на политинформации.
–Кстати, на последней политинформации ты был красавец! Здорово говорил о новых успехах в космосе. И отлично ты придумал: прочитал из газеты отрывок из рассказа Максимова…Как он назывался?
Ребята зашли в кафе – мороженое. Сняли шапки и расселись за два столика, пригрелись. Рядом сели Саша Мухаметжанов и Толя Морозов.
– «Письмо из танка», – вспомнил название Гена.
–Да. Точно. Здорово получилось!
