Что же, давай вам Бог. А от меня будет вам к свадьбе подарок: конь да корова.
– Премного благодарны тебе, пресветлый князь! Без тебя николи не бывать бы нашему счастью.
– Ладно, оставим это, А сейчас ты мне вот что скажи: отстроилось уже ваше Клинково после того пожара?
– Давно отстроилось, княже. Сейчас куды лучше прежнего показывается.
– Ваша община, кажись, с вотчиной боярина Шестака соседствует?
– Точно, княже. Наказал нас Господь таким соседством…
– Чем же вам боярин не люб?
– Больно уж сутяжен. У его, должно, утроба из семи овчин сшита: что ни увидит, так и норовит заглотнуть. Да и другое есть…
– Что ж другое?
– Любит он народ кабалить. Доведет человека до нужды и сам же помощь предлагает. А у его лишь попользуйся чем, – после не вывернешься!
– Ну, добро, завтра поутру собирайся. Поедешь со мной, хочу я сам поглядеть, как Клинково ваше построилось.
Глава 12
И князи и власти милование, и заступление, и правду покажите на нищих людей, страха ради Господня.
К полудню следующего дня Василий в сопровождении Лаврушки и еще нескольких дружинников въезжал уже в село Клинково, новенькие избы которого были в беспорядке рассыпаны по пологому склону холма, спускавшегося к небольшой речке. На другом ее берегу поднималась стена векового леса, который широким полукругом охватывал земли общины. Клинково насчитывало десять дворов, но к нему были приписаны еще две близлежащих деревни, одна в три, другая в четыре двора. В те времена более крупные крестьянские поселения считались редкостью.
Изба клинковского старосты Ефима Робкина, рубленная на невысокой подклети, где в зимнее время помещались телята и свиньи, стояла в глубине довольно большого двора, по одну сторону которого находился овин, а по другую сарай и конюшня. За избой, ближе к берегу реки, на участке, который летом служил огородом, виднелась небольшая закопченная банька, а возле нее – огромная куча дров, заготовленных на зиму.
Когда Василий и его спутники въехали во двор, сюда уже сбегались со всего села люди, узнавшие высокого гостя. Староста, несмотря на мороз, выскочивший из избы в одной рубахе, растерянно кланялся князю и от волнения не мог вымолвить слова.
– Ну, здравствуй, старик, – улыбаясь, сказал Василий. – Чай, узнал меня?
– Как мне тебя не узнать, батюшка-князь! – воскликнул староста, обретая дар речи. – Кабы не доблесть твоя да не помога, на эвтом месте ничего бы ноне не было, окромя пустого пожарища! Век того не забудем, как ты нас от брянцев отбил.
– Ну, то дело давнее. А ныне каковы у вас дела?
– Все слава Богу, твоя княжеская милость. Село, вишь, отстроили, урожай сняли добрый, чего ж нам еще? Да ты зайди в избу погреться-то, не побрезгай нами, батюшка!
В избе было темно и дымно, так что, войдя в нее, Василий сперва ничего не видел, кроме
