прислоняются плечами к шершавым камням обители богини счастливого случая.
– Брасид, сколько у нас людей при бронзе? – Властный шёпот тени, что значительно крупнее сложением, шире в плечах, выше на полголовы. Мужчин подобной телесной мощи в полисе наберётся едва ли с десяток.
– Мой предводитель, – хрипло отзывается тень, ростом средним, пониже, жилистый муж, тоньше в фигуре, – пять тысяч преданных. Последняя партия бронзы из Аэтны прибыла сегодня вечером. Привезли на пять сотен железных прутков больше. С бронзой по качеству железные не поспорят, но для короткой работы вполне сгодятся. Прутки дали в долг, под моё слово, сроком до конца Больших Дионисий. Надбавку к цене назначили небольшую, справедливую. Бронзу и прутки раздали верным.
– Брасид, ты поведёшь две тысячи лучших на театр. Худших, а также к нам примкнувших оставь у храма, для резерва. Резерв тот поведёшь после театра на Ахрадину. Твоё первое дело будет наиважнейшим. Ахрадина – ерунда, подождёт. Ортигию измором возьмём. На орхестре выступи перед демосом, как уговорено. Речь в рифме помнишь? – Металлический тон власти сменяется на снисходительный дружеский.
– Помню твои слова в рифме. Убедительные доводы – никто не устоит. Сложно для меня говорить на людях. Не моё – словами потрясать. Молчун я. Но за драгоценный Тихе могу и сказать. – Собеседник отвечает, как прежде, подобострастно. «Предводитель» утыкается, как телёнок, лбом в лоб Брасиду. Разняв лбы, пристально смотрит в глаза. Брасид шепчет уверенно:
– Поведу, скажу, выиграю. Тихе давно нужна справедливость. Не я, так другой кто повёл бы людей уравнивать обиды.
– В словах не сбейся. Не злись, когда заговоришь. Уважительно обращайся к сидящим. Ругань в речь не вставляй. Помни, зрители театра – наши сторонники. Им просто надо услышать голос Тихе. Теменитес примкнёт к Тихе. Хорошо скажешь речь в театре – твоего первого дела не будет. До крови не дойдёт. Боги не обидятся на умные суждения. Как войдёте в театр, бронзу достань. – Брасид молча согласно кивает головой «предводителю». Могучий муж с едкой насмешкой в голосе завершает наставление: – Богачи при виде серьёзности ваших намерений дрогнут. Спесь растеряют перед Тихе.
– Гаморы сдадутся демосу. Не выдержат даже полумесяца осады. Трусы гаморы. Будут жизни вымаливать. На коленях будут нас умолять. Наперёд знаю. Похвальба пустая эти надменные аристократы. Не боюсь никого из них. – Брасид не сомневается. Его правая рука, сжатая в кулак, показывается из-под шерсти: – Демос сильнее Ортигии!
«Предводитель» внимательно, не перебивая, выслушивает долгую браваду «молчуна». Вполголоса, с одобрением, продолжает:
– Да-да, сдадутся. На коленях будут молить. Ты прав, мой верный товарищ: богачи – отъявленные трусы. В коварной подлости их сила. Среди богатых дружбы не существует. Ты же знаешь – богачи друг друга ненавидят. Литургию за драку в гимнасии гаморам и трапезитам назначили за взаимную любовь. Деньги богачи переделить
