Трое отчаянных рубак устремляют туда, где был замечен в последний раз вожак мятежников.
Сальпинга на другом конце площади театра несравненно виртуозно распевает жестокий сигнал к наступлению. Ополченцы из зрителей заполняют опасные пустоты на флангах. Равняются добровольцы в построениях на сплочённый отряд «Кроноса». Среди добровольцев строго раздаются голоса подоспевших архонтов-фермосфетов, жрецов, мистов культов, глав фил и гетерий. Хаос в рядах зрителей переменяется подобием бранного порядка. Зрители ещё не фаланга – на то нет положенных доспехов, копий, шлемов, – но уже не протестующая толпа. Всяк из оружие держащих вспоминает давнюю или недавнюю службу в эфебах.
Люди пылают восторженным желанием постоять за эллинские традиции. Зрители потрясены происходящим. Театральная трагедия из жизни богов, начатая «богами» у фимелы, продолжается смертными руками на улицах родного города. Быстротечная битва замедляется, растягиваясь на бесконечно долгую ленту времени, заполненную искажёнными гримасами, криками, поединками, смертями, агониями, возбуждением, страхом, восторгом, безумием. Люди в сражении утрачивают лица. Никто не спрашивает имени рода у соседа. Никто более не интересуется у нового знакомого достатком, занятием, местом жительства в городе. Суета размеренно-привычных дел позабыта. Позабыто и негласное неукоснительно соблюдаемое требование поддерживать на публике видимое достоинство. Праздничные накрахмаленные, отутюженные, собранные на складки, украшенные узорами или вышивками наряды утратили цвет, форму, залиты потом, грязью, кровью, порваны.
Эсхин
В свалке сражения на площади раздаётся громкий призыв мятежников: «Тихе с нами!» Главный вожак бунта, возвысившись над толпой, сидя на плечах товарища, указывает направление к отступлению. Ряды путчистов громко поют пеан: «За Тихе! За Тихе умрём! За Тихе пойдём! Победим-победим!» Белая маска разворачивает построение шеренг, перекрывает улицу к кварталу Тихе, к отряду «Архонта» пробивается отряд в синих линотораксах, отрезая тем самым путь к отступлению. Во главе отряда паломников оказывается певец в золотой маске богини Эрис. Два отряда, «Архонта» и «Эрис», решительно наступают. С десяток экзомисов падают ниц перед ними.
Мятежники подаются в противоположную сторону. Их перепачканные сажей печей лица встречаются с перекошенными от злости лицами зрителей, покидающих театр, удивлёнными ополченцами, что прибывают на зов труб. Серые экзомисы теряют рассудок, нет среди них бранного порядка. С дикими воплями отчаянья загнанных в ловушку мятежники набрасываются на отряд «бога Кроноса», что по центру горожан-ополченцев. За поворотом от театра спасение – короткая улица выведет к открытым крепостным воротам.
В море отливы сменяются приливами. Предписанный богами закон море выполняет неукоснительно. Солёная вода отступает, обнажается каменистое дно. Горе тем обитателям глубины, кто не поспел
