а то мало ли что.
Никита посмотрел на часы и застонал от нетерпения. Ну скоро он, что ли?! Долго ему ещё тут торчать, ожидая неизвестно чего. Скоро уже Лиза проснётся, а может, уже проснулась. Пойти к ней, поспрашивать? Не может быть, чтобы она ничего не знала. Она четыре года работает на Бессмертного, она семь лет была няней Кости – это не может быть совпадением, она должна что-то знать.
Никита уже почти решился, уже зашагал по дорожке к заднему крыльцу дома, когда с нескрываемым облегчением увидел Шмидта с Бессмертным. Ну наконец-то! Хоть что-то сейчас должно проясниться. Наверное…
Бессмертный со Шмидтом прошли не с крыльца, а значит, в дом не заходили. Они шли быстро и молча. Шмидт казался подавленным, Бессмертный напряжённым. Выглядит всё это не слишком оптимистично, хмуро подумал Никита.
Бессмертный прошёл мимо Никиты, слегка кивнув, подошёл к колодцу и облокотился о борт, наклонившись и заглянув внутрь. Шмидт задержался рядом с Никитой.
– Ну что? – спросил Никита, кивнув в сторону Бессмертного.
Шмидт неопределённо пожал плечами.
– Сказал, что надо подумать. Видимо, сам не знает, что делать.
– Почему?!
– Потому что проблемы возникли на той стороне, а не на этой. Мальчишку бы не вернули, даже если бы вместо Кошкиной пошёл он сам. Но пойти он не может, на нём какое-то заклятие. Кажется, он рассчитывал, что заклятие с него снимут. Но, видимо, нет.
Никита пытался осмыслить сказанное. Получалось плохо. Ладно, до подробностей он потом доберётся, сейчас не это главное.
– Так и чего делать? – спросил он.
– Не знаю, Савостьянов, – вздохнул Шмидт, вынимая пачку сигарет. – Не знаю. Сейчас у нас один шанс, – он кивнул в сторону Бессмертного. – У него что-то личное, он очень хочет вернуться. Но без нашей помощи не может. А значит придётся ему и нам помочь. Такая вот ситуация.
Шмидт выбил сигарету из пачки, потянулся в карман за зажигалкой.
– Дайте мне тоже, – попросил Никита.
Шмидт равнодушно протянул пачку. Бессмертный продолжал смотреть в колодец.
Коломна ничего не понял. Марья не особо и рассчитывала и показала ему часы лишь для очистки совести.
В вопросах управления и дипломатии, хозяйства и казначейства Коломне не было равных. Кого и как запугать, улестить, подкупить, какого противника валить, а какого привлечь в союзники, какие и на что тарифы поднять, а какие снизить, какую байку пустить в массы, а какую жесточайше пресечь – во всём этом Коломна разбирался как никто, и она знала, что делала, когда привлекала его на свою сторону ещё при жизни мужа.
Но вот в волшебстве… Теорию Коломна ещё более-менее сёк, представлял, откуда что берётся, и то так, слабенько, на троечку. В практическом же колдовстве проку от него не было
