но Толик упорно листал их в надежде углядеть скрытые закономерности.
Как-то за этим занятием его застал главный бухгалтер Бекона, Зиновий Самойлович, и поинтересовался, что Толик ищет. Выслушав, коротко сказал: – Идем. Он завел Толика в свой кабинет и достал из нижнего ящика стола потертую общую тетрадь, полистал ее и коротко сказал: – Пиши.
Дальше он задиктовал Толику все данные за пятнадцать лет. Они явно не совпадали с данными официальных отчетов. Толик перепечатал их, заново построил графики взаимозависимостей и… характеристические кривые прорезались! Особенно его загипнотизировала кривая зависимости производительности труда от фондовооруженности. Толик ехал из Бекона на пригородном автобусе и в промежутках между подскоками на ухабах все чертил и чертил разные варианты этой кривой в записной книжке по клеточкам. На въезде в город его осенило – это «ж-ж-ж» неспроста.
Он тут же пошел к Максу в общежитие и молча положил перед ним график. Надо сказать, что Макс защищался в Дубне по ядерной физике и на «детские», с его точки зрения, изыскания Толика смотрел несколько снисходительно. Толик спросил: – Макс, на что это похоже? Тот помедлил и сказал: – Да на что угодно. Толик не сдавался: – Ну и все же? Макс нехотя повертел график и медленно произнес: – Вроде на колебательный процесс. Вот этого ему делать ну никак не следовало. Далее Толик включился на полную катушку. Он рассказал Максу, что у него на договоре есть небольшой запас денег, из которых он сможет оплатить ему работу, что задача обладает новизной для экономики и можно будет опубликовать результаты в приличном, даже для физика, журнале, что… короче, через полчаса Макс согласился участвовать в этой авантюре. Через пару дней они пришли к Сереге с системой диффуров, которые написал Макс и стали подбирать значения коэффициентов, чтобы повторить кривую (подбирал, конечно, Макс, а Толик нетерпеливо глядел на очередной график, медленно вычерчиваемый неторопливым графопостроителем). На третий день графопостроитель сдался и выдал требуемую кривую. Макс ушел писать физическую интерпретацию, а счастливый Толик сел с Серегой пить чай на ВЦ. Неделю они с Максом переводили физическую интерпретацию на экономический язык, затем Толик несколько раз ездил в Бекон беседовать с его руководителями, чтобы привязать экономическую версию к реально происходившим событиям, и только затем они сели писать статью.
Первый вариант Толик отвез в Москву – в журнал ЦЭМИ АН СССР «Экономика и математические методы». Статью подозрительно легко приняли. Настолько легко, что Толик заподозрил подвох. Он вернулся и переспросил в редакции, когда можно ждать публикации. Ему с той же легкостью посоветовали поинтересоваться лет через пять. Толик обомлел: – Через сколько?! Ему так же незлобиво объяснили, что его статья внеплановая, а у редакции хватает и своих аспирантов, которым нужно публиковаться. Толик молча забрал статью и вернулся в Омск.
