рисунком, таким, что видно издалека.
Увидев дома однажды и тут же наделив их роспись смыслом, я сама себе сказала: «Вот в этих я бы точно жить не стала». А на фасадах не демон от Врубеля, не призраки Борисова-Мусатова, и даже ничего напоминающего медузу Мальчевского, просто несколько линий. На одном доме линии дугой уходят в землю, на другом – волной устремляются в крышу, в небо. А уходить в землю и уходить в небо, как по мне, значит одно и то же – ничего хорошего. Один путь для одной категории граждан, другой – для второй. Праведные – неправедные. Плохое – хорошее. Брать квартиру – не брать. Я бы не взяла. Мне, желательно, дом с линией горизонтальной и поярче. Можно с мозаикой, можно с портретом Чехова, как в Таганроге. А вот этих ваших волн не нать.
И так подумаешь, порой, подумаешь, походишь вокруг да около, развернёшься и почапаешь, оставшись при своём.
Скидка – признак истекающего срока годности.
Молчание – знак согласия.
Смех без причины – признак дурачины.
Флаг, гимн, софийский собор в Новгороде, пароход «Елизавета», царь-ваза и царь-вертолёт – символы сами знаете чего.
А рассматривание забора – признак тунеядства, не иначе.
***
Дети нынче – поколение комментаторов.
Фотографирую девушку, в поисках интересного ракурса укладываюсь спиной на асфальт. В это время мимо пробегает группа детей, спортсмены лет 10—12: ⠀⠀
«Не лежи, простудишься»,
«Видимо, скоро вещи будут в моде, надо такие брать»,
«Хороший фотограф готов на всё».
Теперь тебе легче?
На автобусной остановке была свидетелем сцены: маленькая девочка – купол куртки да пипка-нос – и её мама провожают кого-то третьего; когда подходит автобус и этот кто-то шагает к раскрытым дверям, девочка кричит пронзительно ему в спину: «Береги себя!»
Она ещё не знает, от чего именно нужно себя беречь, не понимает слов, но наставляет так искренне и громко, что я вздрагиваю.
Я в этом мире всего ничего, всего пару десятков лет.
Я никто почти всем, я мало умею.
Я не реликвия, не символ и не визитная карта.
Ко мне не приходят ежегодно миллионы, внутри меня ничего великого не свершилось…
Но и то, в чём вершилось, – не сберегли. Ценное, великое, значимое – чёрное облако и красный дым.
Как ещё доказать тебе, что ты смертен? Сегодня – смертен как никогда.
И никто на площади ради тебя не встанет на колени.
Как это, я смертен? Уйду в никуда, а вот это вот всё останется – всё как есть, как стояло всегда, все вот эти зима, весенняя грязь и осенний школьный звонок? И чашка от овсянки займётся белой коркой?..
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
