он был моложав, энергичен, поклонник «Битлз», демократ – типичный засахарившийся представитель поколения 80-х. Он кажется был не прочь со мной познакомиться, и совместный выпускной мог бы стать удобным поводом для этого.
По случаю выпускного я надел черные ботинки на толстой подошве, которые выбрал накануне в благотворительном магазине «Гудвилл» – вид у них был совершенно неношеный, так что я решил их впервые «обкатать» на публике, рассчитывая произвести впечатление человека со стилем. К своему ужасу, как только я добрался до концерт-холла, я обнаружил, что от моих ботинок кусками отваливается подошва и некоторые из них продолжают волочиться за моей ногой, оставляя за собой черный след. Воспользовавшись первой же возможностью, я вошел в зал, сел на ближайшее в ряду кресло и старательно оторвал остатки подошвы, от которой не осталось и следа. Церемония награждения выпускников должна была начаться с минуты на минуту. Группа поддержки, состоящая из Машиных друзей, жены, и старшей дочери находилась на противоположной от меня трибуне, добраться до которой у меня не было никаких шансов. Впрочем, я об этом даже не помышлял: единственной моей мыслью было то, как сделать свое присутствие на церемонии наименее заметным. Мои ощущения были сродни чувствам человека, которому снится, что он оказался на публике совершенно голым.
Едва дождавшись конца церемонии, я на деревянных ногах пошел на выход, где мы условились собраться. Там я выбрал скамейку, сел поджав под нее ноги, стараясь спрятать свои шутовские ботинки подальше от посторонних глаз. Вскоре вокруг скамейки собрались все причастные к церемонии, и даже Джон – шеф жены, крутился рядом со своими филиппинскими детьми. Юля подошла к Джону и они о чем-то с ним непринужденно болтали, обсуждая состоявшееся событие в жизни дочерей. Пересилив себя, я подошел к ним и, изображая непринужденность на лице, обменялся с Джоном формальными, приличествующими случаю фразами.
Удивительным образом, я чувствовал свою солидарность со своей дочерью, которая выглядела столь же нелепо и растерянно как и я, в своей черной мантии и квадратной шапочке. Я не мог себе и вообразить, что мои мечты о «западном образовании» выльются в настоящую пародию на торжество, ради которого не стоило предпринимать столько усилий, пересекать океан, работать уборщиком в школе, зарабатывая для своей семье право жить в условиях развитого демократического государства. Удивительным образом, мне удавалось в жизни реализовать все свои самые невероятные проекты, но сбывались они словно в насмешку над моими фантазиями. Эти разваливающиеся на ходу туфли стали метафорой моих амбиций, ставящих меня в нелепое положение. Не знаю, что это были за туфли, скорее всего это были ботинки, которые одевают покойникам в гроб.
С первого дня в Америке моим излюбленным местом стала библиотека. Здесь я бесплатно пользовался интернетом, брал на прокат фильмы, заказывал литературу, посещал групповые занятия английским языком для иностранцев. Я мечтал влиться
