Ульфа не предназначен для приема таких больших кораблей. Ведь «Трокстер» – это скорее космическая станция, чем звездолет.
– Это точно.
Грабовский вдруг вспомнил свою первую встречу с кораблем нэйджалов. Земля, Корсика, летние предрассветные сумерки, тишина и покой. И вдруг откуда ни возьмись появилась эта громадина. Накрывая собой несколько холмов, «Трокстер» уменьшил до муравьиных размеров остальной мир. По сравнению с ним дома, деревья, горы казались куцыми и жалкими декорациями…
Неожиданный взрыв безжалостно вырвал Марка из плавно текущей реки воспоминаний. Грохот, скрежет и яростная болтанка превратили исполинский мир надежности в обессиленную птицу, бьющуюся в объятиях бушующего урагана. Хорошо, что антиперегрузочные кресла оснащались дугами аварийных фиксаторов. Без них пассажирам довелось бы расстаться не только с комфортабельными сиденьями, но и с частью своих зубов. Однако опасность не исчерпалась одним толчком. Корабль раненым зверем начал угрожающе заваливаться набок.
– Катастрофа! Спасайся кто может! – перепуганные вопли звучали со всех сторон.
– Всем сидеть! – Грабовский вложил в команду всю мощь голосовых связок. – Надеть шлемы и крепко держаться. Бежать нам некуда.
Бежать действительно было некуда. Спасательные шлюпки не могут стартовать в момент посадки на планету. Неистовая турбуленция разобьет их о борт корабля, а плотные слои атмосферы докончат дело, отправив обломки в плазменный крематорий.
Что ж так не везет?! Начиная с этого момента, Марк уверовал в проклятие, висящее над его головой. Он уже не помнил, когда приземление проходило гладко и спокойно. А впрочем, был такой случай. Тогда «Трокстер» доставил их на Эктегус… В памяти воскресли веселые лица его боевых друзей. Все молоды, полны сил, а самое главное – живы.
Грабовский словно вызвал из потустороннего мира призраки погибших товарищей. Своими не по-человечески сильными руками они поддержали «Трокстер», не дав ему превратиться в беспорядочно кувыркающийся метеорит. Звездолет хотя и продолжала колотить крупная дрожь, однако он стабилизировал положение. Двадцатиградусный крен сохранился, неестественно сильный рев двигателей заглушал все остальные звуки, перегрузка приближалась к критической черте, но все же это не было падением.
«Внимание, контакт с поверхностью!» Механический голос заставил лейтенанта сжаться в комок. Контакт с поверхностью – ах как это верно сказано! Мягкой посадкой такой трюк никак не назовешь. Грохот выведенных на форсаж двигателей, страшный удар и словно в замедленной съемке встающая на дыбы палуба.
Все закончилось совершенно неожиданно. Неведомый фотограф надавил на спуск своей фотокамеры, и мир замер, остановленный всего за миг до, казалось бы, неминуемого кульбита.
Летели мгновения, они складывались в секунды и минуты, а никто из корсиканцев не пошевелился. «Головорезы» так и висели на мягких дугах, не смея проронить ни слова. В душе каждого землянина было сумрачно и пусто. И не надо быть телепатом, чтобы
