так любезно предоставившая мне с женой возможность работать в отеле. Она просто хороший человек, которому не безразлично всё интересное и прогрессивное.
Пройдя по коридору мимо маленьких шопов, я оказался на своём рабочем месте. Самих продавцов не было видно. Все ушли на ланчь. Я оглядел просторный зал. Отель был размещён на одиннадцати этажах видимой части здания и ещё уходил на четыре яруса под землю. Там где мы работали, находились магазины, рецепшен, один маленький бар и ещё один значительно больше рядом с которым был вход в ресторан. Ниже собственно уже под землей, если спустится по одной из двух мраморных лестниц завитых в незаконченную спираль с толстыми трубчатыми перилами золотистого цвета, находились увеселительные заведения. Там стояли две телефонные будки для международной связи, отделанные под ценные породы дерева, ночной клуб где наши девчонки занимаясь консумацией вытряхивали деньги из состоятельных особ мужского пола танцуя стриптиз а, в общем, работали на двух бугаёв арендующих помещение бара. Здесь расположился ещё один ресторан, где пел и прекрасно танцевал молодой человек с повадками женщины, Эльнур. Ещё ниже, опять ресторан с уютным баром, а уже в самом низу, служебные помещения. Каждый этаж был опоясан такими же золотистыми перилами, как и лестницы. И всё это великолепие очень похожее на театральные ярусы пронизывала светящаяся колонна около метра в диаметре сотканная из тонких почти невидимых нитей, по которым медленно стекало масло. Эффект был потрясающим.
Подойдя к перилам со стороны дикой по воплощению, на мой взгляд, скульптуры древнегреческого бога Адониса я посмотрел вниз, где у подножья прозрачной колонны
расположился зимний садик, с диковинными растениями и увидел выходящего из бара своего приятеля. Он шел наверх. Познакомились мы с ним в первый же день нашей работы в отеле. Тогда меня сразу поразила внешность этого молодого мужчины. Очень бледное почти белое лицо. Густые, короткие иссиня-черные волосы, дуги бровей такого же цвета двумя арками взлетали над подвижными, но не крупными глазами. Когда, я увидел его в первый раз, то испытал чувство лёгкого шока, уж очень театрально загримировано он выглядел. Высокий, стройный в потёртых джинсах с продольными дырами на коленях и чуть ниже ягодиц. Таким, я его помню. Обувь он носил великолепного качества, очень дорогую и красивую, отнюдь не турецкий ширпотреб, и как, я впоследствии заметил, в одежде, парфюмерии, и стиле Барышь соблюдал неукоснительное чувство меры, и хорошего вкуса. Да, его звали Барышь. Он, вместе со старшим братом содержал при отеле маленькую лавку кожаных изделий, а заодно развлекался, как мог, занимаясь от скуки живописью прямо в магазине. Писал он свою возлюбленную украинскую стриптизёршу Иру на шикарном итальянском мольберте. Я её никогда не видел только на фотографии. Для Барыша наше появление на «сцене» «Адониса» было если не подарком судьбы то маленькой удачей. Он, оказывается, долго мучался
