косточки» прибыл дядя девочки. Дядя Степа – Веркин дядя. От Верки можешь все из первых уст услышать… но лучше не надо, рассказывает: «Каждый раз сжимается.»
Верка тогда говорила: «Дядька лицом чернел и чернел.» На каждый неправильный звук племяшки цветом души кривился. Как ты к перестрелке не призывал. Его не поддержали. Тогда какой-то странный сделался. Однажды увидел Аннушку в слезах, в истерике, она зверски пыталась с собой справиться, но ей никак не удавалось. Ик, да ик…
За неделю до отъезда дяди домой, рыбаки, отправляясь на рыбалку затемно и подходя к своим лодкам, увидели Степана, сидящего на их небольшом причале.
Тот курил и выглядел, конкретно не от мира сего.
–Степ, ты чего здесь сидишь?
–Да вот жду, выплавит или нет.
Мужики притормозили.
–Ты кого-то отправил поплавать?
–Ага, дрянь одну. Сильно напрашивалась.
«Ну, ежели совсем дрянь, так всплывет» – пошутил один из мужиков. Но больше никто не улыбнулся.
–Степ, а давно этот, ну, которого ты плавает?
–Со вчерашнего вечера.
–Степ, ты…
–Ну что вы… Дрянь сама… как в анекдоте попутала плавки с машиной.
Мужики его еще попытали, но Степан как потерял интерес к разговору…
А через пару дней начались поиски одного из дачников, выяснилось – именно того мерзавца, что сделал девочку заикой. Пропавшего не нашли, как и его вещи. Кроме авто. Подальше от прибоя. Выглядело это так, словно машина на хорошей скорости сорвалась с высоты пирса и продрейфовала стороной.
Местные пожелали лишь красавицу машину – могла бы возить хорошего человека.
Власти в поисках местных тоже бегло опрашивали. Все насчет «плавок» промолчали.
Еще спустя три дня поступило новое сообщение, что мерзавца с подругой якобы видели в городе уже позже даты пропажи и дознание переместилось туда.
В этой истории – одни догадки. Кто-то говорит, что сообщение о том, что пропавший «пропащий» на самом деле в городе позже не объявлялся, что информация эта взялась ниоткуда. И еще, что разговор про «плавки» состоялся, а кто-то говорит, что нет. Так или иначе – обсуждение велось строго между своими.
Дядя Степа успешно отбыл к месту службы, дело даже до допросов не дошло. А у Аннушки наступила успешная полоса лечения от заикания, словно мерзавец в силу лишения тела, в том числе – рук перестал дергать ее за язык.
–Это тот мерзавец в плавках, что остался жив?
–Не известно. Ну… маловероятно. Одно можно с уверенностью сказать, что здесь его никто больше не видел.
Незначительно время в станице стояла тишина. Разговоры безымянные все же ходили, а уроды – трусливы, два и два сложили. Но постепенно безнаказанность снова запела им горделивые песни «кто я такой!» (интересно, – и кто?). И они снова принялись ездить по станице, а потом и летать.
А
