Мишо, и другие французские историки обсуждали участие русских воинов в боевых действиях не на стороне крестоносцев, но против них, при обороне византийцами Константинополя в 1204 году. Понятно, что подобные историографические тонкости Аксаковым и Глинкам были вряд ли известны. Главным адресатом реплики Чаадаева, способным оценить ее парадоксальность, в данном случае был именно Погодин.
16 ноября, когда О.С. Аксакова услышала чаадаевскую реплику о крестовых походах, в 1839 году приходилось на четверг: визит Аксаковой в дом Глинок было частным, поскольку салонным днем Глинкам служил понедельник35. Мы ничего не знаем о том, кто еще, кроме хозяев и Аксаковой, слышал реплику Чаадаева (свидетелей чаадаевского рассказа у Глинок едва ли было много), чьи лекции, кроме погодинских, он посетил (было бы соблазнительно предположить, что Чаадаев был и на лекции Грановского – однако эта гипотеза пока верификации не поддается36). Важно другое: Чаадаев мог быть совершенно уверен, что до Погодина его замечания дойдут – и Глинки, и Аксаковы были чрезвычайно дружны с историком; вероятно, на такую передачу Чаадаев и рассчитывал.
Какую именно лекцию Погодина мог слушать Чаадаев? В первом семестре учебного 1839/40 года Погодин по три часа в неделю читал «Российскую историю» студентам третьего курса I отделения философского факультета и второго курса юридического факультета – «с древнейших времен до нашествия Монголов»37. В «Отчете о состоянии и действиях Императорского Московского Университета» за указанный период специально отмечалось, что «более Профессор не мог пройти потому, что возвратясь из отпуска (заграничного путешествия. – М.В.), начал чтение лекций с Октября месяца»38.
Полный курс русской истории для философского и юридического факультета был закреплен за Погодиным изначально39, однако, по-видимому, уже вне плана ему пришлось (с перераспределением нагрузки таким образом, что Погодин вычитывал положенные шесть часов в неделю) вести продолжение той же самой дисциплины для студентов четвертого курса I отделения философского факультета – «после предварительных сведений, Историю от Иоанна III до последнего времени»40. Таким образом, не имея дополнительных данных, строить предположения о том, какой исторический период мог трактоваться в лекциях Погодина в ноябре 1839 года, весьма затруднительно41.
Вместе с тем в своих текстах, написанных до этого времени, Погодин дважды отчетливо артикулировал мысль о том, что русские воины не принимали никакого участия в предприятиях крестоносцев: «Все Европейские великие происшествия, средства для развития, в которых мы по Вере, языку и другим причинам не принимали или не могли принять участия, были заменены у нас другими, более или менее: например следствие Крестовых походов в политическом отношении, то есть ослабление Феодализма и усиление Монархической власти, было произведено у нас Монгольским игом, а реформацию в умственном отношении заменил нам, может быть, Петр»42.
«Даже прошедшее может
