как те вновь шумно упали в воду.
– Я не двинусь не на фут, пока мне не будет разрешено прекратить греческий спор пушками, а не мифическими переговорами! Я боевой адмирал и мне нужна ясность!
Наконец Лондон невразумительно, но все же подтвердил права командующего на открытие огня в случае крайней необходимости.
– Вот это другое дело! – щелкнул пальцами сэр Кодрингтон. – А теперь скорее в море, пока в Уайт-холле не передумали!
Несмотря на непогоду и противный ветер британские корабли стремительно снялись с якорей и растворились за окоемом. Попробуй теперь их отыскать!
Появление у греческих берегов союзных эскадр, конечно же, не осталось без внимания повстанцев. В те дни храбрый корсар Якобо Италес доносил своим вождям: "Я узнал, что Ибрагим-паша, встретив у берегов Греции европейские военные суда, должен был остановиться, пришел в бешенство, вернулся в Наварин и на шлюпке прибыл в Модон. Его войска, двинувшиеся вперед сухим путем, так же вернулись. Ибрагим впал в меланхолию, никого не слушает и хочет со всеми войсками напасть на проход Армиро с сухого пути, так как с моря нельзя теперь".
25 сентября к Кодрингтону подошли французы. Корабли обменялись, положенной в таких случаях, салютацией. Однако на палубах обошлось без особых восторгов. Память о недавнем кровавом двадцатилетнем противостоянии была еще слишком свежа. Французский контр-адмирал де- Риньи был настроен по отношению к союзнику прохладно. Последний отвечал тем же.
Де-Риньи было тогда сорок семь лет, из которых он прослужил во французском флоте более трех десятков лет. Все наполеоновские войны он пробыл в чинах не слишком больших лейтенантским, а капитанам стал уже после реставрации Бурбонов. Особых подвигов за де-Реньи на числилось, но все признавали его как опытного моряка и осторожного начальника. Контрадмиралом де-Реньи стал всего полтора года назад, когда в Тулоне была сформирована "летучая эскадра", для действий в греческих водах. Как и подавляющее большинство французов, де-Реньи англичан не терпел, два десятилетия непрерывных войн не прошли для него даром, а потому относился к новым союзникам с недоверием и подозрением, видя подвох в каждом действии или не осторожном слове. Но прошлое прошлым, а теперь обоим адмиралам предстояло действовать сообща.
Граф Мари Анри Готье Даниэль де Риньи
Договорившись о согласованности в действиях, вице-адмирал Кодрингтон и контр-адмирал де-Риньи направились прямо к Наварину, где находился Ибрагим-паша. 84-пушечная "Азия" Кодрингтона и 60-пушечная "Сирена" де-Риньи вызывающе бросили якоря в самой глубине бухты. Орудийные порты на обоих судах были открыты. Турки тоже выкатили свои пушки, да разожгли печи для накаливания ядер. Тагир-паша (командующий турецкий) и Могарем-паша (командующий египетский) спешно выстраивали свои суда в боевую линию.
Письмом адмиралы известили турецкого главнокомандующего о своем главном требовании – немедленно прекратить всякое кровопролитие в Элладе. Ибрагим послание
