лет назад поменял школу, и если бы не мама, Тимо давно забыл бы о его существовании.
Некоторые подруги были незамужними, или, как говорила сама мама, «старыми девами», а некоторые когда-то состояли в браке и обзавелись сыновьями, и мама настаивала, чтобы Тимо с этими мальчиками дружил, и даже иногда нарушала свои правила и ходила к ним в гости, чтобы получить возможность взять Тимо с собой. Лучше бы она так не поступала! Такие вечера превращались для Тимо в еще худший кошмар, чем школа, с этими мальчиками ему было ужасно скучно, в шахматы они не играли, или, если играли, то очень плохо, Тимо мог дать в гандикап целого ферзя, и все равно выигрывал. Оставались шашки, но эту игру Тимо презирал, хотя и в ней легко выигрывал, и «щелчки» – но это развлечение быстро надоедало, и он садился за стол есть торт-безе, хоть и не очень его любил, был он ароматный, с коньяком и шоколадом, но вместе с тем приторный, кусочки шоколада, теоретически еще можно было съесть отдельно, но как отделить от торта коньяк? Единственные приятные минуты случались, когда за столом вдруг заговаривали про него, что происходило нередко, ведь самым активным участником «дебатов» была мама, а она обожала вспоминать казусы из раннего детства Тимо. Любимых историй у мамы было две, и Тимо уже давно знал их наизусть, но был не прочь послушать еще раз. Одна повествовала о том, как Тимо в пятилетнем возрасте, когда отец с мамой пошли в театр и с ним должна была прийти «посидеть» подруга мамы из бывших одноклассниц, которая, однако, опоздала, сам поехал за ней на такси, другая же – о, ужас! – рассказывала о том, как он однажды впился зубами в руку дантиста. Дойдя в рассказе до этого места, мама вздыхала: «Какой кошмарный ребенок!», – но Тимо безошибочно улавливал в ее интонации скрытую нотку гордости – ни каждый же мальчик осмелится кусать зубного врача! Тимо вел себя во время маминого рассказа адекватным образом, притворялся, что смущается, опускал взгляд, но внутри разливалось блаженство – вот какое я редкое существо!
Буриданов мама избегала из гордости, ей не нравилось, что родственники отца смотрят на нее как бы сверху вниз – и все лишь потому, что они окончили университет, а она нет. Когда папа исчез, маме все-таки пришлось поступать вопреки своим принципам, теперь она каждый вечер звонила тете Виктории и спрашивала, нет ли новостей об отце, наверное, позвонила бы и тете Софии, но, та, к счастью была глухая. Единственный, к кому мама ни в коем случае не хотела обращаться, это дядя Герман, они были на ножах, дядя не одобрял решение отца жениться на маме и не очень старательно это скрывал. «Завидует, что у брата молодая, красивая жена, у него самого ведь старуха,» – говорила мама подругам, и Тимо мысленно соглашался с ней – жена дяди, тетя Надежда, действительно была не только старая, но и толстая, а, ко всему прочему, еще и скупая, у них в саду росло много яблонь, но когда тетя иногда посылала им яблоки, в корзине никогда не оказывалось золотого ранета или «тартуской розы», только маленькие кислые «китайки».
