никто не отозвался мне: кроме эха, отразившегося от стенок надстройки, мерно покачивающегося на ходу судна, я ничего не услышала.
Обхватив колени руками, я свернулась калачиком от страха, опустив голову на бухту каната. И плакала до тех пор, пока не кончились слезы.
В такой позе и обнаружил меня Лео тогда на рассвете…
Обнимая его за шею, я произнесла единственную фразу:
– Я найду его…
Слова прозвучали совсем не по-детски, и я до сих пор помню, как Лео тогда содрогнулся…
Это были последние слезы, которые помню – больше я никогда не плакала.
Никогда…
* * *
То ли по сохранившейся привычке за долгий период молчания, то ли по каким-то другим причинам, но когда я вновь отважилась говорить, наше общение с Лео практически не изменилось. По-прежнему чаще говорил он, рассказывал новости, привозил интересные книги, шоколад, только вот – перестал читать вслух.
Я замечала, что моя отчужденность царапает ему сердце, но ничего не могла поделать – разговоры у нас как-то не клеились. Он старался всячески сблизиться, достучаться до меня, растормошить, но я была закрыта не только для него – для всего мира. Правда, в этой глухой стене было одно открытое окошко, и этим окошком была матушка Аглая.
Лео очень обрадовался, когда я обратилась к нему с просьбой на очередной прогулке.
– Лео, я хочу попросить тебя кое о чем…
– Все, что хочешь, малышка, – он остановился, давая понять, что весь во внимании.
– Обещаешь?
– Ну, ты говори…
– Ты же сказал, все, что хочешь… – склонила я голову набок.
– Не хитри, Тая.
– Но это ты так сказал.
– Хорошо, – вздохнул он. – Чего ты задумала?
– Пока ничего. Но хочу, чтобы ты дал мне слово. Пошли, вон там… – указала я на огромный черный валун в ста метрах от нас. – Это Камень правды, так называют его монахини.
– Ну, хорошо, – Лео поджал губы, еле сдерживая смех, но покорно пошел за мной.
– Клади руку вот сюда, – я опустила ладонь на камень, показывая пример.
Он изобразил серьезность на своем лице и опустил ладонь рядом с моей.
– Хочу, чтобы ты пообещал мне… – я медлила, боясь, что Лео может отказать.
– Ну что, Тая? – приподнял он мой подбородок в ожидании. – Говори, не тяни.
– Пообещай мне… Никогда-никогда не препятствовать моим желаниям.
Лео убрал руку от камня и расхохотался.
– Ну-у… Тогда ты превратишься в избалованного ребенка, – изрек он.
– Не превращусь, – строго заявила я, не желая терять серьезного настроя. – Обещаю, что многого не попрошу.
– Ну, хорошо, – Лео шлепнул ладонью по камню и улыбнулся.
– Нет, не так, – быстрое согласие показалось слишком легкомысленным и каким-то ненастоящим, а я хотела, чтобы Лео осознал,
