style="font-size:15px;"> Наступление должно было начаться 22-го августа. Бригада Сиверса находилась в общем резерве командования и ему приказали послать на фронт полк пехоты, полк кавалерии и батарею артиллерии. Сиверс приказ проигнорировал. Подвойский был вне себя от возмущения и поручил Носовичу позвонить Сиверсу по телефону и убедить выполнить приказ. Именно с этого звонка началась его новая работа по саботажу и дезорганизации Красной Армии. Сиверсу предстояло стать первой жертвой мастера военно-политических интриг. Зная гордый характер командира бригады, Носович повёл телефонный разговор в издевательском тоне, подтрунивая над имперскими амбициями бывшего прапорщика:
– Вы уж потрудитесь, ваше командирское величество, извольте послать ваши доблестные войска в героическое наступление во имя великих побед и во славу вашего имени!
Сиверс бросил трубку. Носович ликовал – цель достигнута! Несмотря ни на какие угрозы Подвойского и Сытина, Сиверс не выделил ни одного солдата и передислоцировал бригаду в другой район. В итоге, Сытин и Подвойский остались без резерва, а наступление началось на неделю позже, отчасти и потому что Носович позвонил всем командирам дивизий, дал расплывчатые и противоречивые приказы и намеренно говорил открытым текстом в надежде, что противник прослушивает телефонные линии.
Встретившись с командиром дивизии Киквидзе, Носович упомянул о крепком характере Сиверса. Впечатлительный Киквидзе решил, что и он сам не менее крепок в своих решениях и также отказался выдвигать свою дивизию на фронт. Носович ликовал снова, но на этом не остановился, а убедил Сытина заставить Сиверса послать на фронт хотя бы по одному батальону из каждого полка. Сиверс отказался, причём дважды и в крайне грубой форме. Помощник Ковалевского бывший прапорщик Никитин, в прошлом также и присяжный поверенный, аккуратно документировал все отказы, акты неповиновения и грубого поведения красного бригадира. В результате получился компромат из 122 документов, к которым Носович приложил ещё и жалобы бывшего военного руководителя фронта Левицкого.
Никитин получил назначение в штаб в самом начале сентября и почти ни с кем не общался. Был всегда подтянут, дисциплинирован и исполнителен. Доставив Носовичу компромат на Сиверса, он отчетливо произнёс:
– Приказание исполнено, Ваше Превосходительство!
Носович насторожился, посчитал, что это провокация и строго потребовал никогда так его не называть. На что Никитин уверенно ответил:
– Ваше Превосходительство, я знаю, что Вы не большевик, а настоящий русский офицер, верный царю и Отечеству. А потому хочу быть Вам полезен. Вам, полковнику Ковалевскому и всему «белому делу».
Носович ничего не ответил и решил подумать.
На улице, явно не случайно, к генералу подошли двое – господин средних лет и совсем молодой парень.
– Разрешите представиться, Ваше Превосходительсво, – начал старший, – я бывший подполковник Петроградской военной контрразведки
