пределах школьного курса истории. Просветительница, крест.
– Стыдно, Иван Александрович. Я русский и прожил на вашей гостеприимной земле всего лишь пять лет, про святую заступницу Белоруссии знаю больше чем вы, коренной житель.
– Мы все учились понемногу…
– Впрочем, все что знаю, я почерпнул у покойной Зои Петровны. Так вот крест, сделанный по заказу игуменьи Евфросиньи, в пятнадцатом веке побывал во многих передрягах, прежде чем окончательно исчезнуть в предэвакуационной суматохе из могилевского хранилища.
Реликвию пытались прибрать к рукам иезуиты, ее возвращал из Москвы в Полоцк Иван Грозный. Крест замуровывали в стену от наполеоновских войск и так далее. Сейчас, по слухам, святыня украшает частную коллекцию Моргана.
– Не понял. Каким боком здесь наша икона? – Иван поскреб ложкой по дну вазочки.
Гусев с улыбкой встал и принес из кухни банку с медом.
– Вижу, что мои пчелы завоевали ваше доверие.
– Боюсь, что ответного чувства толстому рыжему трутню от пчел не добиться.
Оба расхохотались над самокритичной шуткой Платова, но через минуту старик опять стал серьезным.
– Дело в том, что существует легенда, согласно которой полоцкий мастер Лазарь Богша изготовил не только крест, но и икону Святой Богородицы. Причем на обоих изделиях он выбил предупреждение сочиненное лично игуменьей. Любой, кто осмеливался вынести крест и или икону за территорию монастыря подвергал себя проклятию.
– Значит икона убитой сегодня ночью старушки…
– Да. Зоя Петровна была уверена в том, что икона, доставшаяся ей от дядьки, сделана мастером Богшей. Если это правда, то цена похищенной реликвии…
Никита Сергеевич красноречиво пожал плечами.
Платов встал из-за стола, поскольку боялся расправиться с целой банкой янтарного деликатеса.
– Про икону сказать ничего не могу, но то, что дядька Аскаленко был порядочной сволочью, слышать доводилось. Работал оперуполномоченным ГПУ или НКВД и приложил немало усилий для уменьшения численности населения нашего района. Кончил плохо – повесился прямо на старом кладбище. Там его и похоронили. С почестями.
– Еще один довод в пользу того, что проклятие Евфросиньи – не хаханьки, – подытожил Гусев, провожая участкового к двери. – Сам Иван Грозный опасался проклятия, а уж он, насколько известно, мало чего в жизни боялся. Если сила проклятия не уменьшилась с годами, то похититель иконы совершил большую ошибку. И еще. Вы лишь поверхностно знакомы с судьбой чекиста Аскаленко. При удобном случае посвящу вас в подробности.
– С удовольствием послушаю, Никита Сергеевич. Спасибо за угощение.
Иван возвратился домой только к вечеру. Подворный обход не принес результатов. Все всё знали и готовы были помочь Платову раскрыть любые преступления вплоть до убийства Кеннеди, но когда речь заходила о нападении на двух старушек, участковый с тоской понимал: настоящих свидетелей нет. Оставалось
