такого удовольствия, как чужой испуг и растерянность. Крупная, плечистая, с круглым красным лицом, она стояла напротив двери, уперев руки в бока.
– Там… – выпалила Женя, безуспешно ловя воздух ртом, – там, в Третьем Цеху…
Она не смогла договорить, ей не хватило воздуха – да Валентина и не ждала от нее ничего внятного и членораздельного. Она наслаждалась ее ужасом.
– А что это на тебе лица нет? – проговорила она насмешливо. – Ты что, привидение встретила?
– Никого я не встретила! – выпалила Женя.
Ей не хотелось подыгрывать Валентине. Не хотелось доставлять ей такое удовольствие. И от этого чувства она даже пришла в себя и немного успокоилась. Во всяком случае, сердце перестало колотиться где-то у горла, и руки не дрожали.
– Точно не встретила? – недоверчиво переспросила кладовщица. – Может, видела ту девчонку?
– Ка… какую девчонку? – против своего желания переспросила Женя. – Почему девчонку?
Она хотела рассказать о мертвеце, которого видела в Третьем Цехе, но насмешливый голос и ехидный взгляд Валентины отбили у нее всякую охоту. Лучше бы рассказать кому-нибудь другому… или вообще промолчать… пусть уж кто-нибудь другой…
– Что – не знаешь? Ты ведь через Третий Цех шла?
– Конечно, через третий, – Женя быстро взглянула на кладовщицу. Та явно наслаждалась ее страхом, и Женя мысленно поклялась, что не даст слабину.
– Ну да, через Третий, – повторила она твердо. – Будто ты не знаешь, что здесь нет другого пути.
Другой путь вообще-то был. Можно было выйти из склада на улицу и снова войти в здание через главный вход, но для этого пришлось бы каждый раз оформлять пропуск на все книги и бумаги, которые везешь со склада. А кто же его оформит, если можно пройти внутри здания? Вот и приходилось идти через Третий Цех…
– А ты что – разве не знаешь, какая история случилась в Третьем Цеху сорок лет назад?
– Сорок? – переспросила Женя. – Разве не тридцать?
– Сорок, я точно знаю! В Третьем Цеху работала одна девчонка, лет двадцати. То есть, когда она устраивалась, она себя выдала за парня. Потому что здесь было вредное производство, и женщин на него не брали. Зато платили очень хорошо. И еще молоко выдавали за вредность. В общем, предъявила она документы своего хахаля, они на лицо были немножко похожи, только у нее волосы длинные, так она их заколола гребенкой и спрятала под шапку…
Валентина сделала паузу, взглянула на Женю, чтобы убедиться, что та слушает, и продолжила:
– А потом, когда она работала на прессе, шапку сняла, потому что жарко, а гребенка выпала, и волосы длинные распустились, и их затянуло в пресс. Она, конечно, попыталась остановить пресс, выключить мотор, но не смогла дотянуться до рубильника… в общем, ей голову оторвало. Хрясь – и нету!
– О господи! – не выдержала Женя. И увидела, как круглое лицо Валентины еще больше расплылось от удовольствия.
– Все вокруг
