Женю пристальным взглядом с ног до головы.
– Так… – сказал он, – значит, так… В общем, придется тебе… да, пожалуй, иначе никак…
«Чего еще? – запаниковала Женя. – Что от меня надо этому ненормальному?»
Он точно выглядел не совсем адекватно. Этот пристальный взгляд… и вообще, волосы растрепаны, глаза горят, за руки ее хватает… Может, у них так принято?
До сих пор Женя видела господина Ушакова всего пару раз. Один раз в коридоре, когда он шел с группой таких же, как он, мужчин в дорогих костюмах, и охранник оттеснил Женю мощным плечом в сторону и велел не высовываться и помалкивать. А еще раз, когда их пригласили на вечеринку по поводу Нового года. Не в ресторан, а сюда же, в офис. Раз уж вы теперь с нами, сказала бухгалтер Наина Павловна, которая вела теперь и дела издательства.
А вездесущая Настасья Ильинична тут же выяснила, что вечеринка, как она выразилась, для простых, вся верхушка в ресторане гуляет. Так и то девицы из офиса смотрели на них косо, перешептывались за спиной, глядя на Женино платье.
Платье как платье, купила его, конечно, в недорогом магазине, а так почти новое. Ну, уж какое есть.
Вот тогда и пришел владелец фирмы, чтобы их поздравить. Альбины, конечно, не было, небось сразу в ресторан поехала.
Так что Женя владельца фирмы знала плохо. Так, издали вроде нормальный человек, сказал тогда на празднике речь, поздравил, пошутил даже. И быстро закруглился, с пониманием, значит, человек, знает, что людям выпить да повеселиться хочется, а не речи официальные слушать, и что начальство их смущает.
Сегодня же он какой-то странный, нервный очень. А она-то при чем? Ей велели – она пришла, принесла, что дали, передала из рук в руки, хотя это и не входит в ее рабочие обязанности. И пускай он сам с Альбиной разбирается.
– Послушайте, Андрей Федорович, – произнесла Женя, как могла твердо, – позвольте мне уйти. У меня работы непочатый край, и так сколько времени потеряла…
Таким образом она хотела дать понять, что она все же редактор, а не девочка на побегушках. Охранников да горничных пускай гоняет, а она пока что в прислуги не нанималась.
Разумеется, Ушаков ее намеков не понял, да он просто ее не слышал. Он покрепче прихватил Женю за рукав и вдруг завертел, оглядывая со всех сторон.
– Пойдет… – бормотал он, – сгодится… Жанна Романовна! – вдруг заорал он, так что Женя вздрогнула. – Идите сюда! Скорее! Да стой ты, не вертись!
– Да что же это такое! – закричала Женя. – Да пустите же меня, мне больно!
– А ты стой смирно, не дергайся! Сейчас Жанна тобой займется, потом пойдешь со мной…
– Никуда я с вами не пойду! Пустите меня, вы не имеете права! Да отпустите же!
Женя пыталась вырваться, но он держал крепко, и когда она уже решилась пнуть его ногой или укусить в плечо, послышался спокойный голос:
– Андрей, идите к себе. Мы уж тут сами разберемся.
В холле появилась женщина. Издалека
