Вытянув в стороны руки, Галина сбросила оковы и не поверила своим глазам. Четыре трехметровых крыла расправились из-за ее плеч, взмывая выше головы и падая к ногам. Прекрасные крылья тропической бабочки с переливами изумрудного на белой мантии. Коснувшись чешуек на крыльях, Галя почувствовала запах мандарин, корицы и океанской воды. Оставалось сделать лишь шаг, прочь из ненавистного ей дома, чтобы взлететь выше облаков, чтобы отправиться странствовать, куда только пожелаешь!
– Галя… Галя не двигайся, прошу… Замри на месте… – Вадим остановился в дверях зала в десяти метрах от жены, стоящей на подоконнике. Та окутывала себя белыми шторами, делая взмахи руками, – галчонок, ты меня слышишь? Посмотри на меня! Прошу, обернись! – Он не знал, прыгнет ли жена если он подойдет ближе, потому крался очень медленно, – не делай этого, Галя! Все хорошо, я люблю тебя, дай мне руку! Галя! – Но та не поворачивалась и не реагировала на слова, продолжая резче взмахивать руками вверх-вниз. Ее оплетали длинные белые занавески. Ветер из распахнутого окна трепал слипшиеся сосульками волосы.
…Галина разрабатывала свои крылья. Какие же они тяжелые и одновременно мощные! Какие вихри летят из-под них! Как же ими управлять? Нужно прыгнуть и в полете все произойдет само! Она научится летать в полёте!
Из-за спины Вадима раздался шорох, дверь в детскую открывалась, – Миша! Иди спать! Иди к себе! Папа сейчас придет! Не входи сюда!.. – выставил перед ним руку отец, пытаясь закрыть обзор сыну.
Ребенок уставился на мать, размахивающую руками на подоконнике и отца посреди комнаты.
– ВИИИИИКААААААА! – заорал малыш во все горло, после чего посмотрел на отца, произнося взрослым голосом. Даже в этом мраке отец видел темно карие глаза сына, или они были черными? – Лови маму, не дай ей снова упасть! – Произнес ребёнок. Словно в замедленной съёмке Вадим смотрел как два тела одновременно падают. Миша рухнул в беспамятстве не ковер, а Галя, делая шаг с двадцатого этажа, повисла, запутавшись в длинных шторах. Если бы не занавеси, она рухнула бы в пропасть. Ее голова, тело и руки перевесились в опасную высь двадцатого этажа. Сама она была в отключке. Крючки штор начали отскакивать со звонкими мелодичными трелями колокольчика «лик…лик…лик…тррррлииииик, тррррлииииик». Вот, что это было! То, что услышала Галина. На самом деле то был звук, отрывающихся с карниза металлических прищепок, которые из последних сил удерживали сейчас неродивую бабочку перед ее стремительным полетом к неминуемой гибели! Многие бабочки живут лишь сутки. Галина вот-от побьёт их рекорд, став бабочкой, прожившей пять секунд.
Сильные руки Вадима обвили плечи и руки жены. Он втащил обмотанную шторами Галю обратно в комнату, упав вместе с ней на колени. Она лежала перед ним в беспамятстве, раскинув руки. Вадим аккуратно приподнял голову жены, чувствуя тугие стяжки жестких ниток от швов на ее затылке, – очнись! Очнись, Галя! – он перевел взгляд на сына, но не увидел его. На том месте,
