Но только этот придурок таскается за нами по всем музеям.
– Почему же придурок? – Аня два раза коротко взглянула на молодого мужчину.
Среднего роста, длинные волосы, смуглый. Глаза тёмные, широкий нос, крупный рот. Яркая внешность. Одет в джинсы и драную лёгкую куртку, очень дорогую. Но кроссовки пыльные.
Действительно, она его видела и сегодня и вчера. Заметив её внимание, мужчина улыбнулся широкой пастью с крупными белыми зубами и, разведя руки в приветствии, начал изъясняться на итальянском языке.
К моменту его подхода к Анне, все соседние туристы знали, чего именно восхищенный художник хочет от прекрасной девушки классической наружности.
Мама, хвалившаяся перед поездкой беглым знанием итальянского языка, мультяшно быстро листала разговорник, сверяя с ним комплименты мужчины. Всё произнесённое вроде бы оказалось приличным и допустимым для общения.
– Мам, ты или сама переводи, или сейчас кто-нибудь другой начнёт…
Валерию Николаевну, Вовчика и Анну обступала толпа, в которой появились понимающие лица российских туристов, одетых так же, как и итальянцы и туристы из других стан – рубашки и футболки, шорты и летние туфли.
Что говорили другие иностранцы Анна не понимала, зато россияне не стеснялись:
– Снимает он её!
– Не-е, он картину хочет подарить…
– Да нет, селфится на память хочет сфоткаться…
– Если коротко – Валерия Николаевна сделала уверенный жест, и туристы смолкли. – То он хочет её нарисовать.
– И мама с братом могут сидеть рядом для вашей безопасности, – блеснул знанием итальянского языка хорошо одетый мужчина искусствоведческой наружности. – Советую девушка, соглашайтесь. Я Луиджи знаю, он модный художник.
Анне ситуация нравилась. Италия, теплынь, внимание людей, по тем или иным причинам, зашедших в музей. И художник ей нравился и пожилой мужчина.
– Минуточку. Вот вы, мужчина. – Валерия Николаевна дотронулась до пиджака «искусствоведа». – Давайте захватим этого активного молодого человека, и все вместе сядем в кафе. Иначе скоро мимо нас экскурсоводы начнут проводить туристов, включив в экспозицию!
– И я их понимаю, – проникновенно сказал мужчина. – Юрий Владимирович Топорков. А вас как зовут, сударыня?
– Какие же вы нудные, – тихо сказал Вовка и пошел к выходу, пока тётя не передумала.
Подхватив Юрия Владимировича под локоть и поманив за собой художника, Валерия повела мужчин к выходу и делала лёгкий жест ладонью, знакомя.
– Я – Валерия Николаевна, это Володя, племянник. А это Анна, моя дочь. Единственная.
– Не буду говорить слова «прекрасная и неповторимая», боюсь показаться банальным, но в вашей дочери бездна очарования. В родном Питере я бы не стал садиться с вами в кафе, чувствуя себя… – Юрий Владимирович нахмурился, – сводником. Но
