можно принять за парус, но голос звучал ревниво, и она перевела взор на Париса. Красивое лицо любимца богини было искажено подозрением, Парис не умел скрывать свои чувства, недостаток воспитания давал себя знать – и то, чего ждать от мужлана, который вместо обучения с другими царскими сыновьями пас коз на холме. Даже складки его хитона были вечно смяты, и плащ никогда не ниспадал с плеч столь изящно, сколь с плеч Менелая. Сразу видно, что он привык разгуливать в козьих шкурах… Елена протянула руку и поправила золотую застежку на плече мужа.
– Пойдем домой, Парис, – сказала она со вздохом.
Елена решила, что нога ее не ступит более на кривые улочки негостеприимного Таллина, хотя была она по натуре путешественницей, мечтала посетить все без исключения города и страны, в меру сил и посещала, успела даже в промежутке между двумя малоудачными браками побывать в Карелии, где ездила на байдарке по бесчисленным озерам и озеркам, упиваясь удивительной их красотой, закатывая глаза и захлебываясь от восторга, помаленьку гребла, а также спала в палатке, была кусаема необузданными, чудовищной величины комарами сих благословенных мест, умывалась озерной водой и ела тушенку из консервных банок, чему отец ее Торгом, воротила, богач и гурман, приучивший и дочь к пище вкусной, хотя и не всегда здоровой, удивлялся особенно. До Карелии же она поочередно посетила, помимо, разумеется, обеих советских столиц, Киев, Одессу, Львов, Ялту (черноморское побережье Кавказа, понятно, в счет не идет, какой армянин там не побывал хотя бы раз) и только-только стала подбираться к Прибалтике, как незабываемая таллинская обида перечеркнула все впечатления от игрушечного городка и заставила ее временно обратить взор на Восток и Запад. Изучив более или менее досконально Восточную Германию, где работал спецкором некой, как теперь принято говорить, уважаемой газеты (особенно яро так выражаются по поводу газет мало и вовсе не уважаемых, но в те времена уважаемы были все газеты поголовно, посему, дорогой читатель, не пытайтесь отнести уважаемость к разряду особых примет, впрочем, у советских печатных органов таковых не имелось, даже в виде орденов, ибо ордена носили все – почти как уцелевшие до наших дней участники Великой Отечественной), работал или числился спецкором (собственный его брат Торгом не стеснялся утверждать, что основное учреждение, где журналист вкалывает на благо родины, не щадя живота своего, называется совсем иначе) ее родной дядя, устроивший племяннице не туристическое, а подлинное путешествие по странной стране Гете, Баха и Гитлера, изучив, как мы уже сказали, Германию, а точнее, доступную в эпоху Берлинской стены четверть той, она уже примеривалась к Индии, но нараставший семейный разлад прервал непростую процедуру добывания путевки и на время отвратил ее от дальних поездок, заставив сосредоточиться на разрешении проблем, явившихся причиной этого разлада или его итогом, чем именно, в порочном круге неудавшегося брака понять было трудно. Все началось с того,
