и длится обход до тех пор, пока совершенно озверевший читатель не выскакивает наружу, под пули детективщиков и триллеристов… Но оставим кесарево кесарю, органы выделения постмодернисту и вернемся к нашей истории, добавим лишь, что если б мы и доверили рассказ о ней самой Елене, то отнюдь не целиком и полностью, даже если б она умела вести его с последовательностью Гомера, ибо меньше всего на свете женщина способна на честный пересказ собственной биографии. Точно так же, как она не являет миру неприукрашенным свое лицо, она не выставит на всеобщее обозрение ни одного эпизода из своей жизни, не воспользовавшись предварительно тональным кремом, пудрой, тенями, помадой, тушью для ресниц и прочими косметическими средствами. Если не театральным гримом. И коль скоро мы заговорили о театре, заметим, что истинная женщина еще и постарается держать свою биографию на достаточном расстоянии от зрителей, которым она ее представляет, дабы не дать тем возможность разглядеть грим, парик, корсет и тому подобное, а также приложит все усилия, чтобы отвлечь их внимание от маловажных, по ее мнению, подробностей телосложения роскошным костюмом. Ибо насколько женщина любит раздевание физическое (предложив ей снять чулки и перчатки, через минуту видишь ее абсолютно нагой, наблюдение, которым Елена стала делиться через пару лет после окончания института и начала врачебной практики), настолько она избегает духовного, в отличие от мужчин, которые у врача с неохотой засучивают рукава, но погрузившись в писательство, не только снимают с себя кожу, но и препарируют собственные нервные клетки… Ну вот, теперь, когда читатель осведомлен о том, что его ждет, мы можем без помех вывести на подмостки нашу скромную, пусть и почти прекрасную героиню. Прекрасную ли? Наверно, читатель хотел бы знать это с самого начала, но нет в наше время ничего сложнее, чем дефинировать понятие женской красоты, если б кому-то взбрело в голову проводить конкурсы безобразия, вряд ли соискательницы их призов очень уж отличались бы от претенденток на звание всяческих мисс. Первым шагом к пьедесталу (тому или другому) бесспорно является самооценка, основа которой закладывается в детстве и зависит от близких, если угодно домашних, ибо если девочке еще в ту пору, когда на ее головке гордо колышутся банты, привьют ощущение, что она хороша собой, то будучи даже последней уродиной, она тем не менее обретет такую манеру держаться, что большинство сталкивающихся с ней впоследствии людей станут сомневаться в собственном зрении (следует, правда, признать, что и девушка, которая видит в зеркале ту самую последнюю уродину и не слышит ни одного этому опровержения, обычно предпочитает надеяться, что ей не повезло с зеркалом, и надеется до тех пор, пока не станет старой девой… хотя старыми девами становятся отнюдь не уродины). Окончательное же мнение женщины о ее внешности формируется, конечно, на основе поведения попадающихся ей на жизненном пути или просто на улице представителей противоположного пола. Ничто не определит цену женщине лучше, чем мужской взгляд, правда, мужчины, естественно,