будто хотел взглядом проникнуть сквозь ткань. Удал с Ловкачом вертели головами, прислушивались и присматривались на предмет наличия супостата. Благо хоть во многих домах давно легли спать, а света от звезд и торчащей над крышами луны едва хватало, чтобы разглядеть контуры ближайших зданий и о стрельбе речи быть не могло. Но ночь ночью, а слуга прекрасно ориентировался в городе. Вскоре они вышли к широким воротам. Велимудр хмыкнул.
– Ты чего? – спросил его Удал.
– Сейчас увидишь, – ответил товарищ.
Слуга несколько раз быстро стукнул по створке, а затем через рваные промежутки времени ещё несколько раз. Ворота разошлись. На улицу выскочила десятка три воинов. Узкие длинны мечи образовали частокол вокруг троицы и их попутчиков. Человек в капюшоне поднял руку и что-то рявкнул на незнакомом языке. Слов не разобрать, но голос оказался властным, не терпящим пререканий. Воины, все как один, побросали мечи в ножны. Процессия через широкий двор двинулась к длинному и высокому зданию.
– А не конюшни ли это купца Охрятина? – спросил Ловкач.
Велимудр хихикнул.
– Они самые. Ну и везёт же нам.
– Давно догадался? – спросил Удал товарища.
– Сразу, – ответил тот. – Нанять воинов из якудзы могут только джапонцы, да и работают они исключительно на своих и со своими. Так что вывод напрашивался сам собой. Конечно, оставались сомнения, но теперь они развеяны.
– Ну ты и сволочь,– сказал Ловкач, – хоть бы предупредил. Я бы помылся, а то как-то к императору вонючим…
– Ничего, тебе не привыкать, – поддел его Велимудр
За разговором дошли до дверей конюшни, таких же массивных и широких как ворота во двор. Несоси Сосису попросил Удала и Велимудра спешиться. Те выполнили просьбу. Слуга повёл друзей не к главному входу, а к неприметным дверям.
Троицу ввели в широкий зал. Стены прикрыты широкими полосками тканей с витиеватыми иероглифами. По периметру – канделябры на десяток свечей каждый. На полу разбросаны ковры с густым ворсом. Покусай Канаву предстал во всей красе: расписанное драконами оранжевое кимоно из шёлка, сланцы из кожи, волосы родные. На поясе катана, слева и справа – слуги. Под задницей подушки, на черепе шапочка как у таджика. Ловкач едва не заржал во всю пасть. Благо Велимудр вовремя ткнул локтем в солнечное сплетение. Рядом с императором занял место уже знакомый Несоси Сосису.
– Импелатола пливетствует дологих гостей и благодалит за оказанную помось, – сказал он и поклонился, сложив ладони перед собой.
Покусай Канаву отреагировал как статуя: взгляд в одну точку, будто пытается кого-то загипнотизировать.
– Не за что, – сказал Удал.
– А вот мне интересно, чё это ваше императорское величество сам этого не скажет и молчит будто немой. Или он так писать хочет, что любое движение может расплескать? – спросил Ловкач. – Так пусть сходит, облегчится, а мы подождём,
У Несоси Сосису от услышанного волосы встали дыбом, а глаза наметились
