лесу, а второго понизили в должности, причём в прямом смысле, забив в землю по самые ноздри. На этом инцидент оказался исчерпан. Ждан посмотрел на потерпевшего.
– Чё уставился? – вежливо поинтересовался тот. – Я тебя просил вмешиваться? Сам бы справился.
Малец поправил лохмотья, пара шагов и он склонился над вбитым в землю нападавшим.
– Дурень, – заорал он в лицо Недомыке так, будто старался докричаться до его разума. – Как теперь его обыскивать? А других зачем расшвырял? Чё их теперь по всему лесу искать?
– Для чего? – тупо спросил Ждан.
Губы мальца скривились, будто собрался плюнуть.
– Чтобы деньги забрать, – заорал он ещё громче. – Дубина!
– А-а-а.
Ждан попытался вытащить находящегося в бессознанке погребённого, схватив за голову. Шейные позвонки угрожающе захрустели.
– Ты ему так башку оторвёшь! – возмущённо заорал малец.
– Да? – спросил Недомыка, что вызвало со стороны спасённого удивлённое фырканье. Но добил мальца вопрос: – А чё, голову обыскать нельзя?
– Приторчень (др. рус. – то же, что и придурок)! – бросил малец и пошёл в темноту.
Недомыка постоял над вбитым как у надгробия, словно прощаясь и провожая товарища в последний путь, но затем спохватился: пирог с носками, а ведь на дворе ночь, вокруг тёмный лес, и если сейчас не последует за ушедшим, то останется один. Пришлось догонять. Но споспешествовал он слишком рьяно. В результате в темноте, да ещё в кустах, налетел на чью-то спину. Спина улетела в зелень, а дальше последовал такой набор слов, от которого листва свернулась в трубочку как в пожар. Стоило выйти на дорогу, как Ждан лицом к лицу столкнулся с пострадавшим. Последний продолжил парламентскую речь, говорил громко, ярко, сочно, показываю своё пролетарское происхождение, высокий филологический уровень, богатое знание жестов и па. Слова лились витиеватой лентой железобетонного характера, что не могло не вызвать со стороны Ждана ответной реакции: раскрытого на всю ширину рта, вываливающихся от удивления глаз и стремительного окатарсивания до полной нирваны.
– Фраер полированный!!! – в последний раз взвизгнул малец, и пошёл по дороге.
Нирвана дело приятное, поэтому Недомыка очнулся, когда мальца и след простыл. Ситуация едва не повторилась, но у парнишки оказалась хорошая реакция и дар прогнозирования ситуации – он вовремя отскочил. Правда при этом наделся рубахой на сучок, некогда растущей над обочиной ветки. А поскольку малец оказался в несколько взведённом состоянии, то рванулся со всей дури. Дури оказалось много, даже с избытком. Послышался треск, и рубаха разошлась от горла до пупа. Снова последовали тяжеловесные слова, под грузом которых даже слон раскатался бы до состояния камбалы.
– С тебя рубаха! – нагло заявил малец. – Гони бабло, а то щас прирежу.
Недомыка ни о каком бабле понятия
