всю семью и деток, нет у нас таких. Нам самим интересно посмотреть на этих гадов.
– Так ищите, а иначе мы вас начнем закрывать всех до одного. Вот тогда вы все «запоете».
– За что, начальник? Это – беспредел, а его творить не нужно. Мы же до этого как-то жили – мы воровали, вы ловили и сажали. Все было по закону и не было никаких претензий со стороны блатного мира.
Максимов посмотрел на него и усмехнулся.
– Мира между нами никогда не было и никогда не будет! Ты это понял, Хрящ! Я вас всегда давил и давить буду. Ну, что ты, так смотришь на меня? Ты знаешь, в чем у нас разница с тобой? Вижу – не знаешь! Мы вас «мочили» и будем «мочить». Ты понял Хрящ. Нюхай и нюхай. Если это дело дойдет до Москвы, сам понимаешь, что будет с вами. Вас всех упакуют в «столыпинские вагоны» и поедете вы далеко на север, к мишкам.
Павел снова достал из пачки папиросу и закурил. Он посмотрел по сторонам и убедившись, что они не вызывают никакого интереса у окружающего их народа, продолжил:
– Нет, Хрящ, как не крути, а это – местные преступники, – произнес убежденно Максимов. – Кто они, пока я не знаю, но, то, что они – местные, это точно.
– Если это так начальник, то шила в мешке не утаишь. Как сказал один умный мужик – все тайное становится не тайным.
Максимов рассмеялся.
– Философ, ты хреновый…. Нюхай, Хрящ, а иначе подсядешь вместе с братвой…. Ты же сидеть не хочешь?
– А кто хочет? Там не курорт…
– Вот и я об этом.
Оперативник развернулся и, поставив пустую кружку на стол, направился по улице дальше.
***
Галина Морозова шла по улице Ленина города Зеленодольска, всматриваясь в указатели номера домов. В доме номер восемнадцать жила ее бывшая свекровь – Нина Ивановна Галицина. Они не виделись чуть больше двух лет, с момента смерти мужа Галины. Морозова несла в руке большой узел. Судя по тому, что она часто останавливалась и перекладывала его из руки в руку, можно было судить о том, что он был достаточно тяжелым. Она остановилась около знакомого ей дома и громко постучала в калитку.
– Иду! – услышала она знакомый голос свекрови. – Сейчас! Минутку!
Из дома вышла женщина лет пятидесяти и направилась в сторону калитки. У хозяйки дома были темные волосы с яркими искрами седеющих волос. Сама Нина Ивановна была небольшого роста, излишняя полнота делала ее фигуру немного комичной, но она не комплектовала от этого. Вытерев руки о цветастый фартук, она открыла калитку.
– Здравствуйте, Нина Ивановна, – поздоровалась с ней Галина. – В дом то пустите, али как?
Нина Ивановна посмотрела на свою бывшую сноху оценивающим взглядом и произнесла тихим бархатным голосом:
– Проходи, коли приехала, Галина. Ты, давай, проходи в комнату, а я пойду, чайник поставлю. Давно мы с тобой не виделись, наверное, с самой смерти сыночка.
Галина прошла в комнату и, сев на стул, сняла с головы косынку. Густые волосы рассыпались по ее плечам. Она достала из кармана маленькое
