налеты? Так если же сгорим – там стенка…. Ты же знаешь, Петр, я – не трус, но то, что ты предлагаешь, дело серьезное.
Симаков бросил папиросу и носком сапога растер ее о землю.
– Малыш, ты считаешь, что это несерьезное дело? А вот «тырить» по карманам копейки, это серьезно? Не смеши меня.
Лешка поправил на шее шарф и по-другому посмотрел на Симакова.
– Так я не понял тебя – это серьезное предложение или твоя очередная шутка? Со мной так шутить не нужно, я не люблю этого.
– Серьезней не бывает, Малыш. Но для этого тебе нужно достать ствол. Где ты его достанешь – дело твое. Без ствола не будет и разговора.
– Я найду, у меня есть у кого купить.
– Вот и хорошо, Малыш.
Бабаев пожал руку Петру.
– Думаю, ты не пожалеешь, что остановил свой выбор на мне, – произнес Бабаев. – Это я серьезно говорю…
Алексей развернулся и, насвистывая какой-то мотивчик, направился со двора на улицу.
***
Василий Корнилов проснулся от звуков гимна, которые звучали из черной, обтянутой бумагой «тарелки», висящей на стене. Он поднялся с кровати и, достав папиросу, закурил. Почувствовав на себе взгляд Галины, он повернулся к ней лицом.
– Когда пойдете? – спросила Галина сожителя.
– Завтра, – коротко ответил Василий ей. – Чего так смотришь?
– Я на сто процентов уверена, что там есть, что взять. Насколько я знаю, ее сын много добра привез из Германии… он у них – полковник.
– Посмотрим, – коротко ответил Корнилов. – Не беги впереди паровоза.
– Я врать не буду, – произнесла Галина и, поднявшись с кровати, прижалась к спине Корнилова. – Все будет хорошо, Василий… Не переживай, это по первому разу страшно, а затем ….
Она не договорила, так как и без этого все было ясно. Корнилов загасил папиросу и снова лег. Рядом с ним прилегла и Галина. Близость женского тела, запах волос вскружил голову Василию. Он моментально почувствовал, как куда-то уходит, мучавшая его последние дни тревога, которая засела в нем, как Галина рассказала ему о семье Мифтаховых, проживающей на Малой Грифке.
Ладонь Корнилова, легла сначала на грудь Галины, а затем медленно спустилась на теплый мягкий живот. Галина еле слышно застонала и стала быстро стягивать с себя ночную рубашку.
– Погоди, Вася, погоди, – прошептала она. – Сейчас, я сейчас…
Легкая дрожь охватила женское тело. Губы Василия поймали ее сосок, который стал жестким, словно в него налили свинец. Наконец ей удалось поймать своими губами его губы, и они слились в одном неистовом поцелуе. Глаза женщины закатились, дыхание стало глубоким и редким. В какой-то миг время растянулось до бесконечности. С губ Галины сорвался стон болезненного счастья.
– Вася, Вася, – не слыша своего голоса, шептали ее губы, целуя мужское лицо. – Я люблю тебя. Ты слышишь, я люблю тебя, Вася. Я тебя никогда не предам.
