Следовало бы задать логичный вопрос: и зачем было рабам рисковать жизнью, спасая дом белого хозяина? Ну да ладно. А еще местным агентам по недвижимости очень нравилось показывать клиентам следы копоти – якобы от неудавшихся поджогов, замышлявшихся солдатами генерала Шеридана.
Впрочем, это был очень милый старый дом, стоявший на 110 акрах земли, к которому вела извилистая, обсаженная дубами подъездная дорога. Конюшни, амбар, ивы, речушка с форелью – она-то и вызывала многократные затопления подвала.
Сначала имение называлось «Трезор». Но спустя несколько лет, в течение которых Жуку приходилось оплачивать счета за его ремонт и содержание, он перекрестил его в «Разор». Позже, когда болезнь Альцгеймера, поразившая его мать, дошла до критической стадии, Жук перевез ее в этот дом – к большому неудовольствию Минди. Однажды маман застали ночью бродящей по коридорам в пеньюаре, с зажженным канделябром в руке.
– Вот это сцена! В таком южном, готическом духе, правда? – сказал тогда Жук, пытаясь сохранить хорошую мину при плохой игре. Видя, что Минди не огрызается, он спросил: – Или ты находишь, что это – очередной «шаблон»?
– Уолтер! Да она же спалит дом! И нас вместе с ним. Тебе нужно что-то предпринять.
Смотритель дома, Пекфасс, предложил в помощницы свою дочь, Беллу, чтобы та дежурила возле маман по ночам. Жук жалел Беллу: у нее имелось пятеро детей – зачатых, как нетрудно догадаться, от разных рабочих-мигрантов. Вес Беллы – а в ней было около 140 килограммов – ложился непосильным бременем на старинную лестницу. Жук в шутку предложил Минди завести специальную лебедку, чтобы поднимать толстуху на третий этаж.
Всю ночь Жук и Минди слушали, затаив дыхание, как лестница стонала под тучным телом Беллы. Но милая, добрая, замечательная Белла оказалась идеальной компаньонкой. Она просиживала с маман всю ночь напролет, при этом ела замороженные тортики и смотрела реалити-шоу. Ее любимым шоу, похоже, был показательный образец американского программного идиотизма, который назывался «Тысяча дурацких способов сыграть в ящик». Однажды ночью Жук застал их обеих за просмотром неприглядного эпизода, воспроизводившего кончину человека, который попытался спрятать от полиции баллончик с перцовым газом в собственной толстой кишке. Маман не отрывала глаз от экрана. Жук с грустью подумал: как эта сценка далека от его детских воспоминаний о том, как мама читала ему и его младшему брату Бьюксу «Ветер в ивах»[3].
Когда маман стало еще хуже, в дом переселился бескорыстный Бьюкс, чтобы тоже помогать по мере сил. Всепоглощающей страстью Бьюкса была «живая история» – именно этот термин предпочитали те, кому не нравились такие определения, как «реконструкция» или «переодевание в исторические костюмы эпохи и разыгрывание сцен войны». Жук любил Бьюкса.
Историческим периодом, который выбрал Бьюкс, была Гражданская война. Конкретным образом, который он примерил на себя, был некий полковник кавалерии армии Конфедерации. При всем идиотизме такой картины Жук признавал, что Бьюкс смотрелся очень ладной, лихой фигурой, когда ступал по крыльцу в кавалерийских
«
