виночерпий, глядя, как я орудую вилкой.
– А? Да нет… ну, то есть я пока не знаю, – хохотнул я. – Если найдется тут порядочная скромная девушка за разумные деньги… вообще, я просто хочу провести немного времени, э?
– Как вам ром? – виночерпий подмигнул обладателю зеленой шляпы, и я моментально сообразил, что будет дальше.
– Ром? – я рыгнул и вытер губы носовым платком, торчавшим из манжеты. – Ром… ничего, не столь уж и плох.
– Возможно, молодому господину будет угодно испытать судьбу в игре? – вкрадчиво зашевелился человек в зеленой шляпе. – У нас есть э-ээ… фишки.
«Спешишь, – злорадно подумал я, прикладываясь к бокалу, – переигрываешь. Потому и сидишь здесь, в вонючей дыре, а мог бы… а впрочем, что бы ты мог? Поглядим…»
– Что ж, – я с важным видом отставил пустую тарелку и засунул руку в карман, чтобы позвенеть монетами, – можно и поставить.
– У нас играют по серебряному «птенчику», – оживился игрок, – а то и интерес не тот.
– Отлично, – кивнул я, – ставка благородная.
Я бросил на стол пару золотых орлов, подразумевая, что готов поставить на четыре партии вперед. Мой партнер деланно сконфузился и выволок из недр своего плаща четыре серебряные монетки. Следом в его руках возникла небольшая плоская коробочка. Моряк встал и переместился вправо, освобождая нам место для игры.
Виночерпий сочувственно подлил мне рому.
Бросать фишки я не умел, поэтому первый бросок выпал ходом противника, чем он и воспользовался.
Полчаса спустя я выиграл два орла и тут же спустил один из них. Игра, разумеется, меня не занимала – я попивал ром, оказавшийся на диво приличным, и с нетерпением ждал тех, кто так интересовал Дерица.
Один из них появился тогда, когда карманы моего партнера потяжелели уже на пять золотых и в его глазах появился совершенно постыдный хищный блеск, сразу выдававший в нем мошенника куриного полета. Фишки были подрезаны – впрочем, меня это не волновало: в зал стремительно вошел высокий, тощий, как мачта, тип в короткой темно-красной куртке, обрезанных полусапожках и мятой широкополой шляпе какого-то непонятно бурого цвета. Его широкие кожаные штаны были забрызганы жидкой грязью до колен, из чего я сделал вывод, что он недавно путешествовал под дождем по прибрежным тропам. На поясе у нового гостя висела кобура со старомодным двухствольным пистолетом и длинный кинжал в простых, лишенных украшений ножнах.
Он стрельнул по залу напряженным взглядом больших, чуть навыкате, серых глаз и осторожно, будто боясь раздавить его, опустился на стул подле углового столика. Швырнув фишки – ход наконец-то перешел ко мне, – я машинально отметил выпавшую комбинацию и еще раз осторожно всмотрелся в остроскулое, какое-то костистое лицо человека с кинжалом. Внешность у него была вполне запоминающаяся в основном благодаря густым бровям и длинному, печально обвисшему носу, превращавшему лицо в маску застывшей театральной грусти.
