из них, – вдруг подумал я, глядя на ряды надгробий, – сделал свой выбор. Сам!.. Что привело сюда – их? Что ведет меня? Что вообще ведет меня – всего лишь месть?»
Я шел, вслушиваясь в тихий шелест шагов за спиной, и дивился этому невыносимому чувству: ощущению одиночества перед всем миром, сдавившему грудь.
Это не было одиночеством мальчишки, брошенного судьбой посреди необъятной тьмы, нет – потом, много лет спустя, я стал понимать, что тогда я впервые, сам об этом не догадываясь, познал ужас тщеты своих страстей: ужас, который станет моим проклятием – о, скоро, уже скоро. Ужас и боль, страх предзнаменований, надежда на невозможное… да, все это будет потом, а пока я просто приближался к одинокой башенке печального храма и сжимал в кармане плаща прихваченную из кареты флягу с дорогим сладким вином.
Айрис отперла свое жилище и молча принялась хлопотать над печуркой.
Покуривая трубку, я наблюдал за ее тонкими руками и вслушивался в недалекий шелест прибоя. Во мне стояла тоска, глухая и непознаваемая – мне не хотелось ничего говорить, а только сидеть вот так вот на грубоватом табурете, вдыхая ароматный дым зелья, смешивающийся с запахами подброшенных в очаг трав. Когда я спрятал трубку, жрица поставила передо мной тарелку с горячими лепешками и плошку свежего масла. Я вытащил из кармана флягу.
– Сегодня моя очередь угощать вас. Надеюсь, капля доброго вина не помешает будущему обряду?
Айрис немного смутилась, по щекам девушки пробежала волна румянца. Она осторожно присела напротив меня и сама наполнила небольшие серебряные стаканчики, стоявшие до того на подоконнике.
– Расскажите мне о себе, – вдруг попросила она.
– О себе?.. – Я отхлебнул вина и потер подбородок. – Ну, как вы уже догадались, я родился очень далеко, за восточным океаном. В небольшой стране, жители которой имеют о Пеллии самое смутное представление. Моя страна горела в огне… и меня подобрал некий пеллийский вельможа, приплывший к нашим берегам с тайной миссией. А потом, когда он умер, я стал его наследником. Вот, собственно, и все.
– Все? – Она недоуменно захлопала ресницами, и я вдруг подумал, что они похожи на крылья мохнатой черной бабочки… Эта мысль заставила меня нахмуриться, я поспешил сделать очередной глоток и потянулся за трубкой.
– В сущности, да, – кивнул я, прячась за облаком дыма. – Моя история не очень типична, но я уже имел возможность убедиться в том, что в нашем мире случаются очень странные вещи. А вы? Что привело вас в этот храм?
Айрис наклонила голову и принялась накручивать на палец блестящий черный локон.
– Я была рождена жрицей, – тихо проговорила она.
– Кажется, я уже слышал нечто подобное, – кивнул я. – Ваши жрицы дают некий обет… так?
Она молча кивнула.
– Но почему Ни-Эшер? Или это… как-то передается в таких случаях по наследству?
– Мне необязательно было идти в храм… Мой отец, он был очень влиятельным человеком, он беспокоился о моей судьбе. Но потом я пришла сюда сама.
