был расчищен узкий проход, тянущийся от одного окна к другому – противоположному. Зато вдоль стен по обе стороны от прохода громоздились доски, поломанная мебель, полки с щербатой посудой, ящики, бочки и стопки побитых молью шерстяных одеял.
На относительно свободном от хлама пятачке, где беглецы устроили грубые кровати из соломы и старых одеял, Северен «завтракала» в компании двух кукол – любимой и не очень. Угощение состояло из кусочков хлеба, мелких камешков и листьев каштана. Все это было разложено по старым треснутым тарелкам, стоящим на расстеленном на полу платке.
– Ты пришла, Жюстина! Как здорово! Мы обедаем с Бель-Мари и ее другом. Садись! – Девочка повелительно похлопала по полу рядом с собой. – Я разделю с тобой свою порцию.
– Стало быть, я вовремя. Просто умираю от голода. Утром мне просто некогда было поесть. – С этими словами Жюстина уселась на пол и аккуратно расправила подол платья. Ей не обязательно было есть запылившиеся куски хлеба по-настоящему. Достаточно было поднести их ко рту и сделать вид, что ешь. – Как вкусно. Можешь доесть мое яблоко. Я стащила его у Бабетты.
– Сделаем вид, что Бабетта – великанша, и ты стащила яблоко из ее замка.
– Так и есть. Я достаточно ловкая, и ни одному великану со мной не справиться. Мне всегда удается улизнуть прочь вместе с их сокровищами.
– Ты невероятно смелая. – Северен откусила кусочек яблока, а потом протянула его Бель-Мари.
– Бель-Мари сегодня очень модная. – На кукле был белый чепец, отороченный настоящим кружевом. Одна из женщин, проживавших в доме, очень ловко управлялась с иголкой. Именно она сшила этот чепец, равно как и передник с голубым платьем. Жюстина взяла протянутое Северен яблоко, откусила и вновь вернула его сестре.
– Теперь очередь Теодора, – сказала Северен.
Теодор был вырезан из толстой доски и обмотан красной тряпицей. Его руки и ноги крепились гвоздями и двигались, как у настоящей куклы. Выражение лица Теодора было довольно грубым, а под его носом красовались нарисованные чернилами пышные усы.
– Он солдат, – продолжала Северен. – Он особенный друг Бель-Мари.
Итак, Теодор получил свою порцию яблока. Северен с удовольствием доела то, что осталось.
Несмотря на кучи хлама и пыль, чердак был настоящим островком спокойствия. Здесь можно было отдохнуть от шума и суеты, а Жюстина так устала… В последнюю неделю все ее дни были заполнены работой и переживаниями. Робеспьер казнен. Правительство поменялось. Сократилось число уличных побоищ и погромов. Жюстина пару раз до нитки вымокла под дождем. А уж сколько раз ей пришлось пересечь Париж вдоль и поперек, выполняя мелкие поручения, влекущие за собой серьезные последствия, и вовсе не сосчитать. Она просто с ног валилась от усталости.
– Мне очень жаль, – произнесла она. – Но сегодня вечером я опять буду занята.
– Ничего. Бабетта позволила мне спать у нее в комнате. Она учит меня вязать.
