сюда добралась предвесенняя капель, и солнце стало выше, и воздух начал теплеть. Дома, расположившиеся правильными линиями, начали стряхивать с себя седые сугробы и представать в том виде, в котором их задумали архитекторы. Небо стало чуть синее, зажурчали первые ручьи, приятели очнулись от зимней спячки и начали постепенно разминать свои застоявшиеся за зиму члены.
Но члены разминали не только они. Заговорщики и царские враги тоже не дремали. Граф Николай Зубов, брат князя Платона Зубова, фаворита Екатерины, грубый человек богатырского сложения, прозванный за свою внешность «Алексеем Орловым фамилии Зубовых», сидел в кресле в одном из многочисленных имений родича и перекатывал в своих мощных мускулистых руках массивную золотую табакерку.
– Придушил бы гниду! – говори он с ненавистью в голосе, имея в виду очевидно священную особу государя императора. – Или по башке вот этим вот предметом… либо кистенем… ну что там под руку попадется! Даже не знаю что и выбрать.
– Дойдет до дела, братец, там уж и выберешь! – утешал его младший брат Павел, красавец, бывший фаворит Екатерины, поднявшийся когда-то до высот самого Потемкина, отправленный было в отставку императором, но вернувшийся в Петербург благодаря хлопотам наивного графа Кутайсова, возжелавшего с ним породниться. – Главное – ввязаться в драку, а там посмотрим!
– И то дело, да уж поскорее бы, невтерпеж! – энергично произнес брат Николенька, и отложив табакерку и схвативши лежавший рядом кинжал, ловко метнул его в парсуну, сиречь портрет Павла I, привешенный к стене в качестве мишени. Кинжал пробил холстину портрета насквозь и глубоко ушел в деревянную стенку. Метатель самодовольно взбил густые бакенбарды.
Между тем в северную столицу вернулся уже и князь Куракин. Генерал-губернатор Пален сдержал свое обещание и при очередной встрече с государем замолвил словечко за опального вельможу.
– А, милейший князь Александр Борисович? Да, помню, как не помнить…Друг детства! А почему вы столь неожиданно упомянули о нем, граф? – интересовался Павел Петрович весьма подозрительно.
– Да как-то вспомнилось само собой, – почтительно отвечал государю генерал-губернатор. – В Петербурге стало сейчас весьма пустынно. К сожалению многие верные, истинно преданные и вполне безобидные ныне удалены от трона…
– Так ли? Мне кажется, Петр Алексеевич, что и сейчас в столице слишком много подозрительных господ! Они возвращаются один за другим, а вы смотрите на это сквозь пальцы. Я получил известие, что против меня задуман заговор!
– Это абсолютно невозможно, государь, ведь нужно, чтобы я в нем участвовал, – пояснил генерал-губернатор, и улыбнулся весьма искренне и добродушно.
– Значит все это ложь? Хотел бы в это верить. Вы меня успокоили. Ну что ж, что касается судьбы князя, то я напишу ему, что он может вернуться… Я и впрямь соскучился. Кроме того, Ростопчин мне уже несколько надоел. Мне кажется что он не вполне
