обрадовался.
Баранидзе спросил, в чем у Серковского дело.
Серковский начал рассказывать от «а».
Серковский рассказал Баранидзе про Марию и Баранидзе, про большую любовь с разных сторон, про мечты и прочее. Про руки рассказал и про последнее удовольствие тоже.
Потом показал Баранидзе карточку Фаины и стал водить по Фаине руками. Вот носик, вот глазки, вот лобик, вот щечки. И приговорил: дитя похоже на своего родителя как капля в капле.
Баранидзе посмотрел на карточку Фаины, потрогал носик, глазки, лобик, щечки и сказал, что сходства нету никакого. Во-первых, это девочка, а Баранидзе был не девочка.
Серковкий взял и сказал, что бывает интересно – отец девочки брюнет, а девочка пошла по цвету в племянника. А дядя и племянник – это в науке считается родня, и по такой родне можно много сказать на следствии и тем более в суде.
Баранидзе ответил, что у Фаины наука не найдет капель Баранидзе – ни дяди, ни тем более племянника. Из науки уже давно известно – что куда что-то не залилось, то там и не ночевало и прочее.
Серковский взял и достал буквы, каких нету ни в каких азбуках на свете.
Буквы получились такие.
Баранидзе Георгий Александрович инкогнито ездил с господином Карповым Владимиром Матвеевичем в Варшаву, где одиннадцатого дня прошлого мая означенные господа предавались предосудительным действиям в доме господина Юзефа Салецкого (улица Пивная, дом номер двадцать девять, во втором этаже). А шестнадцатого дня прошлого мая господин Карпов обратился к доктору Л., который уже давно знал господина Карпова за больного плохой болезнью, и получил от доктора рецепт на сулему с висмутом и хороший совет показать кому следует, где живет означенный доктор Л. Семнадцатого дня прошлого мая к доктору обратился господин Баранидзе и прочее.
Еще Серковский достал буквы про то, что Баранидзе при живом Атлетическом обществе с плохой болезнью наладился жениться – для порядка и для поправки своего капитала, который был сначала сильно большой, а потом уже стал сильно меньше. И что невеста со своим папой сильно заплачут, если узнают про то и про это тоже.
Из науки уже давно известно – человека устроили так, что все на свете для человека кончается, тем более буквы и слова.
Баранидзе-племянник не стал ждать, когда у Серковского народятся новые буквы, и предложил договориться. Сторговались на сто тысяч без никаких в будущем, и на молчок тоже сторговались. Тем более Баранидзе тихонечко попросил у Серковского расписку, что сто тысяч получаются на сиротку Фаину в знак и прочее.
Серковский и Баранидзе-племянник разошлись хорошо, хоть были как волк волку.
При царизме вся буржуазия между собой была как волк волку. А из науки уже давно известно, что волк волка видит издалека и потому ничего на свете не выклюет. Так и получилось.
И вот Серковский через бумагу от Елизаветы, которая переняла от Новикова наследство и Фаину, стал по закону опекать
