ряд наших видных интеллектуалов даже стал его членами. Таким образом, наша «прогрессивная интеллигенция» не может сказать, что «она не знала» о периферийном капитализме как специфическом мировом укладе.
К 1990 г. в тех же элитарных научных кругах прекратились разговоры о вхождении в «наш общий европейский дом», прошла серия «круглых столов», где прямо говорилось о будущем статусе России как периферийной зоне, отчеты об этих «столах» печатались в журналах. В преддверии реформы возникло мощное интеллектуальное лобби, доказывающее, подобно «Независимой газете», что «следовало бы перестать пугать себя образом России как сырьевого придатка чужеземцев», что надо «не чураться той роли, которая нам достанется по справедливости»107.
Видные интеллектуалы даже стали пропагандировать Бразилию как образец жизнеустройства, на который должна ориентироваться Россия. Но наша «трудовая интеллигенция», инженеры да врачи, ничего этого слышать не хотели, их так и тянули сияющие вершины капитализма.
Вечером 31 октября 1993 г. по ТВ шла программа для интеллектуалов под красноречивым названием «Матадор». Матадор дословно значит «убийца», а конкретно – не всякий убийца, а тот, кто на публике наносит смертельный удар уже израненному, истекшему кровью и загнанному быку. Вот такое название выбрали тогда для «интеллектуальной» программы телевидения, хотя Россия до такого загнанного состояния еще не была доведена.
Выступали в той программе «Матадор» звезды художественной интеллигенции – братья Никита Михалков и Андрон Кончаловский. О Никите особо говорить уже нечего. Зато очень важную вещь сказал Кончаловский, обитавший тогда в США. Он, якобы знающий мир и тонко чувствующий Россию, изложил желаемое для него и, по его мнению, логично вытекающее из программы реформ будущее России. Вот, почти дословно, его рассуждения.
Россия невероятно богата ресурсами, у нее молодой, энергичный и образованный народ. Благодаря Горбачеву она встала, наконец, на нормальный путь развития и построит нормальный для нее тип общества. Каким он будет? Он не будет напоминать шведский и вообще европейский тип. Здесь подавляющее большинство людей будет очень бедно, а очень небольшая часть будет невероятно богата. Среднего класса практически не будет. Разумеется, о демократии в таких условиях не может быть и речи – ее без среднего класса не существует. Это будет тип общества, характерный для Латинской Америки.
При этом мэтр сказал даже, что якобы такой тип общества был характерен и для России, но это мысль несуразная и говорить о ней не стоит. В Бразилии – общество, выросшее из колоний, геноцида индейцев и работорговли. Общество и сегодня «двойное» – в нем масса коренного населения и метисов является для белых просто иной, чуждой нацией. Сравнение с царской Россией нелепо. Другое дело, что нас к такому обществу ведут – в этом суть всего проекта, который вдохновляет Кончаловского.
Что же наш режиссер считает нормальным
