и растянулся на каменном полу этого загадочного пространства под моим домом.
Первая мысль, появившаяся в голове вслед за шумом в ушах, была огорчением об испачканном одеяле. Потом на смену ей пришла мысль про то, что я вроде как цел. Потом чуть было не пришла ещё одна мысль. Тоже, наверное, очень ценная и содержательная. Но не успела. В темноте каменного подвала сияющей полосой отрисовалась тонкая щель, рисующая контур потайной двери. За этой дверью происходило что-то яркое и весёлое. Да, да! Хоть стреляйте меня, я просто был уверен, что за этой дверью царит какое-то шумное веселье. Хотя, кажется, не слышал и не видел каких-либо признаков этого. Впрочем, по признакам не уверен.
По древним правилам искусства рассказа я должен бы подразнить вас ожиданием неизвестности. Описать свои эмоции, волнения. Поговорить про влажность кирпичных стен подвала, про подрагивающий воздух в лучах света, исходившего из двери. Ну, и так далее. Не буду. Да и не было мыслей. Наверное, я их (все три) передумал уже, когда лежал. Скажу так – я встал и открыл дверь.
Ви-и-и-и-г-р! – в ушах. – Ба-бах! – в мозгу.
О Боги, сколько там было света! Сколько там было бабочек, сколько там было пространства. Меня ослепило. В трепыхающемся сиянии, спиралью уходя в глубину, распадаясь на потоки, вертелся калейдоскоп из пестрых крыльев. В разноцветном мелькании едва ли можно было увидеть структуру. Происходил тот самый процесс, понять который невозможно, но в который неминуемо хочется войти. И я вошел.
Первое, что я почувствовал, переступив порог, падение, а потом невесомость. Мое одеяло распахнулось и затрепетало надо мной, и сбоку от меня, и подо мной. Не сразу поняв, как такое возможно, я огляделся. А вот нет никакого одеяла. Крылья есть. Новенькие, беленькие, в кирпично-красных разводах и пятнах. Шикарные крылья! Я совершил какой-то кульбит и полетел.
Я ловил воздух, я пристраивался рядом с какой-нибудь другой бабочкой, и мы начинали виться в воздухе друг вокруг друга. Я складывал крылья и падал, расправлял и снова парил. В полной мере описать свой восторг от полёта я не смогу. Это было весело. Это было пьяняще. Я чувствовал себя свободным.
Прошла целая вечность в этом наслаждении. Дверь, через которую я вошёл растворилась где-то в беспредельном пространстве. Только свет, только мелькающие вокруг краски.
Прилетавшись и осмотревшись, я понял, что в царящем хаосе был строгий, но сложно различимый порядок. Хаоса не было. Все летали куда-то и зачем-то. Неуёмное и счастливое возбуждение имело структуру. Влившись в один из потоков, я достиг пика своего восторга, следуя виражам и падениям своих спутниц. В какой-то момент мы смешались со встречным течением. Всё перепуталось и закрутилось. И вдруг распалось. Я оказался потерянным среди хлопьев разноцветного снега.
Впрочем, и не снег это был вовсе. Ну, если и похоже на снег, то точно не на холодный водяной снег. Эта вьюга была разноцветной, состоящей из полупрозрачных и переливающихся
