не счел бы зазорным обратиться к ней за советом или просто за утешением.
Пато представил себе, как этим вечером примет из ее рук чашу с пивом и посмотрит в ее изумрудные глаза, и споткнулся. Нет, он не был влюблен в нее, как почти все его сверстники. Но не восхититься ее красотой было бы преступлением против вселенной. Это чудо, а не женщина. Видно только по причине ее особенного происхождения она смогла пленить Гана. Других объяснений этому быть не могло. Если ты узнал мастера Тао, провел с ним хоть один целый день, то ляжешь спать с твердым убеждением, что этот человек не способен на любовь. И коль скажет кто, что он женат и до сих пор, дожив до первых седин, приветствует родителей своих не иначе как стоя на коленях, ты решишь, что над тобой в лучшем случае шутят.
Но все так и было. Ган очень любил свою жену, и она отвечала ему взаимностью. Что соединило этих двух разных людей? Неулыбчивого Тао и заливающуюся звонким смехом Караю, наблюдающую за попытками полуслепого еще котенка самостоятельно полакать молока из блюдца и рухнувшего мордочкой в белую сладкую лужицу…
Мать Гана уже изрядно постаревшая женщина, но еще довольно крепкая для того, чтобы обходиться без ножичка, когда ест яблоко. С осанкой степной лани она прохаживается по улицам и кивает в ответ на приветствия. Неприступная гордячка, сломленная давным-давно пришлым парнем, прибывшим невесть откуда. Не прошло и двух недель, как Танга удивила всех, перейдя в его дом, разругавшись при этом с отцом и матерью. Всем до тех пор отказывала она: и купцам, и воинам, и рыбакам, и промысловикам-охотникам. Никто не смог увлечь ее, никто не мог завладеть ее сердцем, никто не стал ее мужем. До тех пор, пока не явился Гоан Ган.
Что это за человек, кем был у себя на родине? Прошло уже тридцать лет, а ответа на эти вопросы так никто и не получил. Что, как ни странно, не помешало Гоану в один прекрасный день стать вождем. Жизнь сразу круто поменялась: стала спокойнее и увереннее, появился порядок во всем, начиная от общественных работ и заканчивая личной жизнью каждого из жителей. Он не придумал ничего нового, но с его появлением все вдруг стали соблюдать правила и давно написанные законы.
Такая это была семья: четыре разных человека, любящих друг друга без всяких оговорок.
Пато и не заметил, как оказался у своего дома. Верный пес Крут кинулся ему навстречу и чуть было не сшиб с ног. Преданный друг заливисто лаял и с таким усердием махал хвостом, что казалось, еще чуть-чуть и он, потеряв равновесие, упадет.
Пато скинул походный мешок с плеча и ухватил Крута за лохматые бока:
– Что, разбойник, соскучился? – и, поглаживая пса по голове, добавил: – Я тоже скучал.
Потрепав собаку за ухо, Пато подхватил мешок, шагнул к двери и потянул за ручку. Из дома повеяло прохладой, и он ощутил восхитительный запах мясной похлебки.
– Я дома! – весело крикнул и, слегка нагнувшись, шагнул под кров.
Мать Пато, завидев сына, отошла от печи. Закружилась было по дому, бестолково хватая
