Ган. Не успевал Пато отдышаться после изнурительного кросса, как ему торжественно вручали в руки шест длинною в пять локтей и призывали к нападению… Это было больно. Прогресс Пато за все время измерялся тем, что в самом начале своего пути к достижению звания охотника он мог выдержать не более нескольких мгновений такого поединка. Теперь же Пато способен был продержаться гораздо дольше, а именно в последний раз он успел насчитать целых двенадцать ударов сердца прежде того, как свет в его глазах погас…
Открылась входная дверь, и в дом вошел отец, на секунду задержавшись перед входом для того, чтобы сказать Круту все, что он о нем думает.
– Ну, погоди! – погрозив пальцем невидимому для Пато псу. – Что за шутку придумал? Где это видано, что бы собака летом в дом просилась? Совесть где твоя?
И тут же заулыбался. Пато знал, почему: пес, как всегда, когда его ругают, упал там, где стоял, и закрыл морду лапами. Хоть и не видел всего этого, но прекрасно помнил, как это происходит. И не один раз сам вот так, отругав Крута, сменял гнев на милость после таких «извинений».
– Пато! – отвернувшись от двери и окинув взглядом жилище, воскликнул отец, заметив сына. Направившись к нему, он раскинул руки в стороны, приглашая того в свои объятья.
Постояли, крепко сжимая друг друга и тихонько раскачиваясь, задумались каждый о своем: сын о том, что отец еще очень крепок, отец о том, что сын крепчает с каждым годом все больше и больше, и, видимо, благодаря тренировкам стал сильнее настолько, что без труда справится со старшими братьями. Да и с ним.
– Как ты? Как Тао? – присаживаясь за стол и увлекая за собой Пато, поинтересовался он.
– Все по-старому, – ответил тот, глядя в глаза отцу и улыбаясь. – Он все спрашивает меня о том, чему я научился, а мне и ответить-то нечего, – сокрушенно вздохнул.
Мать принялась выставлять на стол угощения для своих мужчин и лишь коротко заметила:
– Ты не прав, сынок. Ты многому научился, только сам этого не заметил. А со стороны взглянуть, так и не узнать тебя – совсем другой человек.
Пато посмотрел на мать, и брови его удивленно взлетели вверх.
– Да-да, – поспешила она заверить его в своей правоте. – И не спорь, у отца вот спроси.
Сын перевел взгляд на Тало Каса.
– Мать правду говорит, – кивнул тот и обратился уже к жене: – Умываться?
Женщина махнула рукой в сторону печи, у которой на низкой скамейке уже парил таз с теплой водой.
Поднявшись и неторопливо подойдя к печи, отец стянул с себя рубаху и выставил ладони «лодочкой», дожидаясь, когда сын последует за ним и поможет управиться. Пато, захватив переданный ему матерью ковш, подошел и, зачерпнув воды, стал поливать отцу на руки. В скором времени они поменялись местами. Закончив с умыванием, вернулись к столу. Сели уже все трое и принялись за угощения.
Ели неторопливо и старались не говорить про учебу Пато, а все больше затрагивали
