очень медленно. Тогда, чтобы не ждать мешка с золотом у порога, он решил прийти к нему сам. Недавно, в замке Уорда гостил дядя Валентайнов, который успел расхвалить не только девочек, но и их приданное. Тогда Филипп обратился к одному алхимику и шантажом прибрал к рукам любовное зелье. Простая магия…ничего необычного.
Грейс сделала роковые несколько глотков и предложила герцогу остаться в Валентайне на ночь. Филипп лишь поблагодарил графиню, а затем ему не было надобности строить из себя влюбленного благородного юношу. Валентайн уже была на крючке, только он забыл о том, кого она любит и без зелий.
Лилит в это время сидела в уборной и пыталась отмыть волосы от краски. И вправду гадкая была идея. Просто глупая и нелепая! Только волосы испортила, теперь они не блестят и в любую прическу ложатся неохотно, будто солома. Смешно, что сестры были правы, просто Лилит не хотела этого признавать. Девушка всегда верила, что разбирается в жизни больше, хоть и читает меньше. Главное ведь опыт! Оказалось, не так.
Одри позировала недолго, после же удалилась, сказав, что желает все завершить позже. Она попросила подготовить комнаты для художника и подмастерья.
Предчувствие у старшей было странное, казалось, будто кто-то страшный караулит за углом…так и случилось. Она столкнулась с Филиппом Уордом.
– Леди Валентайн, прошу прощения.
– И вам добрый день, милорд. –поправила волосы девушка, поспешив скрыться.
Губы вновь обожгло, будто от поцелуя, хоть они почти и не коснулись друг друга.
Филипп успел подумать, как хорошо, что он выбрал именно Грейс. Потому что другая графиня Валентайн целоваться совершенно не умеет.
Сестры встретились лишь за ужином, где они обязаны были присутствовать из-за неожиданного гостя и двух художников. На самом деле не было нормой садить аристократа королевской крови и обыкновенных горожан за один стол. Но Одри решила, что иначе получится еще неудобнее.
Зелье уже начинало действовать на сознание младшей, она не могла свести глаз с Филиппа, хоть и пыталась. Герцог же оказывал ей разные знаки внимания, ненароком касался, причиняя вред не только Грейс, ведь так помутнее в ее рассудке становились сильнее, но и Генри. Странно, что восемнадцатилетний парень, выросший на окраине графства, перенявший талант от матери, ломавший руки и пальцы во время драк не один раз (за счет этого Генри научился в равной степени орудовать обеими руками), все еще держался, чтобы не показать свое недовольство.
А история была следующая…
Семья Генри никогда не жила в достатке. Он рисовал редкими углями на тонкой, коричневатой бумаге, выданной в школе. И на праздники получал подарки только от одного человека…конечно же, это была Грейс. С раненого детства он помнил девушку с волосами оттенка шоколада. Открытие этого цвета сделать ему помогла так же младшая Валентайн, когда раздавала конфеты в тонких обертках после сбора урожая.
И Генри рисовал ее улыбку, глаза, помнил все до детали. Ему казалось, что и через десятки лет ни одна черта не ускользнет от него, ничего не изменится.
