я и замок, и церковь…
– Зрю в нём преждевременную гробницу твою, Благоверный Государь. И резиденцией потомков твоих, как мыслишь, он не будет. О судьбе же Державы Российской было в молитве откровение мне о трёх лютых игах: татарском, польском и грядущим ещё – жидовском.
– Что?! – поперхнулся Государь. – Святая Русь под игом жидовским? Не быть сему во веки веком, – гневно нахмурился Император Павел Петрович, – пустое болтаешь, черноризец!..
– Пусть так, – пожал плечами инок, токмо ты сам изрёк «во веки веком», а так говорят только старообрядцы. Прапрадед твой Алексей Михайлович по наущению патриарха Никона учинил расправу над святым православием, привезённым на Русь Святым апостолом Андреем Первозванным. Утверждение новодельной религии значится декабрём 1666 года и по сю пору Крестный ход на Пасху совершается противусолонь,[8] значит, против Отца Небесного. Кому народ молится, от того и благословение нисходит. Что же касаемо недругов…, а где татары, Ваше Величество? Где поляки? И с игом жидовским то же будет. О том не печалься, батюшка-Царь: христоубийцы понесут своё… Только народ покаяться должен…
Император Павел Петрович посмотрел на инока долгим изучающим взглядом:
– Что ждёт преемника моего, Цесаревича Александра?
– Француз Москву при нём спалит, а он Париж у него заберёт и Благословенным наречётся, – уверенно ответил инок, будто всё видел собственными глазами. – Но тяжек покажется ему венец царский и подвиг царского служения заменит он подвигом поста и молитвы, и праведным будет в очах Божьих…
– А кто наследует Императору Александру?
– Сын твой Николай.
– Как? – удивился Император. – У Александра не будет сына? Тогда Цесаревич Константин…
– Константин царствовать не восхочет, памятуя судьбу твою, – невежливо перебил Государя предсказатель. – Начало же царствования сына твоего Николая бунтом вольтерьянским зачнётся, и сие будет семя злотворное, семя пагубное для Государства Российского, кабы не благодать Божия, Россию покрывающая. Через сто лет после того оскудеет Дом Пресвятыя Богородицы, в мерзость запустения Держава Российская обратится.
– После сына моего Николая на Престоле Всероссийском кто будет?
– Внук твой, Александр Вторый, Царём-Освободителем преднаречённый. Твой замысел исполнит – крестьян освободит, а потом турок побьёт и славянам тоже свободу даст от ига невольничьего.
Инок на мгновение прервался, но продолжил:
– Не простят жиды ему великих деяний, охоту на него начнут, убьют среди дня ясного в столице верноподданной отщепенскими руками. Как и ты, подвиг служения своего запечатлеет он кровью царственною…
– Тогда-то и начнётся тобою реченное иго жидовское?
– Нет ещё, – покачал головой Авель. – Царю-Освободителю наследует Царь-Миротворец, сыне его, а твой правнук Александр Третий. Славно будет
Противусолонь (слав.) – против солнца.
