своим хозяевам и любила их, насколько это возможно, ведь других проявлений заботы с их стороны, кроме как лоханка похлебки с куриными головами, она уже и не помнила.
Когда дверь сарая распахнулась и внутрь вошел хозяин с тесаком в руках, Рагги попыталась приветствовать его и, собрав последние силы, еле заметно пару раз вильнула хвостом. Хозяин даже не взглянул на нее. Выбрав несколько кур, он поочередно перерезал им глотки и, подвесив вниз головой за лапы к потолку, оставил медленно умирать3 и вышел обратно во двор. Кровь со все медленнее трепыхавшихся подвешенных кур струйками стекала на пол совсем недалеко от морды умиравшей собаки, но даже ее вид и запах не пробудили в Рагги аппетит и не заставили ее хотя бы немножко продвинуться по полу, чтобы слизать с него свежую кровь и хоть немного восполнить силы. Собака пребывала в таком состоянии уже неделю, и она уже перестала бороться…
Поздно вечером, когда дневной зной уступил место вечерней прохладе, принесшей с собой свежесть и облегчение несчастному животному, и оно забылось настоящим сном, а не тягостными спутанными провалами сознания на грани пустых бредовых иллюзий и реальности, периодически поглощавших его сознание в течение всего дня с самого утра, как только наступила жара, в сарай снова явился хозяин. Он был не один – с ним был «чужой» с соседней улицы. Но, поскольку он был вместе с хозяином, Рагги, очнувшаяся от липкого сна при их появлении, не стала его прогонять. Облачены они были резиновые сапоги, грубые грязные рабочие комбинезоны и перчатки из мешковины.
– Не хочу, чтобы дети видели, как она тут издохнет! – сказал хозяин и направился в сторону собаки. Его товарищ мешкал.
– Ну, пойдем! – прикрикнул на него хозяин. – Ты мне помогать пришел или как?! Не бойся, она тебя не тронет – она уже и голову-то поднять не в состоянии, еле живая! Вон, посмотри, второй день под себя ходит!..
При этих словах мужчина начал неуверенно подходить к собаке. Рагги чувствовала его страх, но он не вызывал в ней желание набросится и растерзать трусливого врага, как это было раньше. Внутри нее вообще не осталось, похоже, никаких больше чувств – только боль и серая пелена, застилающая сознание.
Сознание к ней вернулось вполне отчетливо на несколько мгновений, когда хозяин со своим напарником резко схватили ее за ошейник и вдвоем волоком потащили по полу к двери. Боль пронзила буквально все ее естество, и несколько мгновений спустя достигла такого пика, что ослабевшая от мучений собака просто отключилась. Свет в ее сознании погас.
Хозяин со своим товарищем особо с ней не церемонились. Дотащив волоком за ошейник собаку до хозяйского пикапа, они кое-как затолкали обмякшее тело в кузов на заранее расстеленный в нем брезент. После этого они под покровом ночи увезли Рагги подальше от фермы на несколько десятков километров по трассе, ведущей в город, и, найдя подходящее место у съезда на примыкающую к трассе очередную грунтовую
Так мясо остается более мягким, а при разделке туши не требуется дополнительно спускать кровь, ведь она вся выходит в процессе умирания животного. Способ, безусловно, варварский и отнюдь не гуманный, но, к сожалению, он имеет широкое распространение в небольших частных птицеводческих и фермерских хозяйствах в наши дни.
