не запутать. Это что, какой то новый метод добиться чистосердечного признания?
– Я скажу вам все как есть. А вы просто выслушайте и поразмыслите. В этом помещении хватит улик, чтоб упрятать вас за решетку лет на двести пятьдесят. Вы главный и единственный подозреваемый в тройном убийстве, совершенном с особой жестокостью. Я бы даже добавил с невиданным ранее безразличием к чужой человеческой жизни. По словам свидетеля, вы пытались скрыть следы преступления. Перетаскивали тела, шваброй растирали кровь по полу. Делали это расчётливое и хладнокровно. Так вот взвалить это все на какого – то неизвестного пенсионера, которого никто не видел, и имени которого никто не знает – шансы нулевые.
– Если вы мне не верите, считаете я все выдумал, тогда зачем мы здесь? Зачем вы меня сюда привезли? Чтобы разобраться в моих мотивах? – строил смутные догадки я, – так вот у меня их нет. И никогда не было. Этих людей, я видел впервые, и хотя они мне были крайне неприятны, может даже омерзительны, я бы ни за что не стал их убивать.
– Давайте начнём с того, почему они были вам омерзительны? – начал свой допрос Феликс.
– Потому, что это были три гнусных наркомана, у которых выпало половина волос и зубов. Мимо прочего, ублюдки почти раздели за столом малолетнюю девицу, внучку несуществующего дедули, между словом, – я закурил ещё одну сигарету, дым от которой, казалось выходит у меня прямо из ушей, от злости и разочарования.
– Но никакой девушки обнаружено не было.
– Да вы что, на хрен такое говорите?! Может это потому что никто её не отравил, а лишь подсыпал немного снотворного. Ах да, я же рассказывал вам об этом несколько минут назад. Но вот только зачем я распинаюсь, когда меня никто здесь не слышит?
– Это правда, – вдруг вмешался невидимый голос, – на дне одного из стаканов обнаружено сильнодействующе снотворное.
– Тогда где эта девушка? Вы отпустили её?
– Он её забрал? Вы … – я не знал насколько далеко можно заходить в ругательствах, в разговоре с представителем каких то тайных ведомств. В голове вертелись: «кретин», «идиот», «болван», – вы очень, нет вы крайне невнимательны к моему рассказу. Просто недопустимо тупоголовый, – я все таки сказал это.
– Давайте остынем, – уравновешенно предложил он, – сдаётся вы немного забываетесь, Платон. Я здесь пытаюсь хоть как то вам помочь, в то время как остальным на вас абсолютно наплевать. Думаете у вас есть возможность выйти из этой ситуации целым и невредимым? Да вас отправят за решетку без всякого суда и следствия. И вам уже никогда оттуда не выйти. Так что перестаньте мне твердить об этом чертовом старике, потому что если он и впрямь провернул все это, то вы остались в дураках. Его и след простыл. Ни имени ни адреса. Он призрак. И возможно не только в переносном смысле слова.
– Это вы опять намекаете на то, что его не существует?
– Я лишь знаю, что в вашей камере никого не было, хотя вы и уверены в обратном. Не пойму, кого вы пытаетесь одурачить: нас, или себя самого.
