его недалеко от входа в банк. Заказав ещё одну чашку кофе, я подождал с полчаса и рассчитался с кельнером. На своей машине я выехал из переулка, нашёл свободное место у бордюра метрах в пятидесяти от банка и стал ждать. В четыре часа Макс снова вышел из банка, сел в машину и поехал в сторону клиники. Он остановился напротив входа в клинику и, не закрыв машину, вошёл в нее. Через две минуты он вышел, толкая перед собой инвалидную коляску, в которой сидела седая женщина. Она выглядела усталой. На бледном лице застыло выражение безразличия. Тонкие прозрачные руки лежали ладонями вниз на коленях. Что-то напоминало в ней ту красивую и жизнерадостную женщину на фотографии, но что именно, было трудно понять. У машины Макс взял жену на руки и пересадил её на переднее сиденье. Коляску он собрал и уложил в багажник. Я не поехал за ними, а вошел в клинику и подошёл к окошечку портье.
– Где мне найти доктора Венделя? – фамилию доктора я прочитал на щите, где была информация об отделениях клиники и врачах.
– Доктор Вендель сейчас на операции.
– Похоже, жена господина Обермайера снова заболела? – проговорил я.
– Несчастная женщина. Мало того, что она перенесла два инфаркта и паралич, теперь ещё и печень начинает отказывать. Сегодня ей опять делали переливание крови, – портье замолк, почувствовав, что сказал лишнее. – Вы знакомы с господином Обермайером?
– Нет. Просто наслышан о нём и о его несчастьях.
– Да, этой семье пришлось много вынести.
Портье углубился в чтение какого-то документа. Я вышел из клиники и поехал назад, в свой город. Решение во мне начало созревать давно, уже с того момента, когда я увидел у себя на столе пачку денег. Теперь же я созрел окончательно. Мне не то, что было жалко этих двух людей, мне, действительно, было обидно за их загубленную жизнь без будущего. И в отношении морали я был с сегодняшнего дня на американской стороне. Я был убеждён, что тот, кто насилует и убивает, не имеет права на жизнь. Конечно, у меня было полно аргументов против этого убеждения, но деньги не оставили им никакого шанса.
В своём бюро я в первую очередь вытащил деньги из сейфа и пересчитал их. Было ровно десять тысяч. Пересчитывал я их не потому, что не доверял Максу, а потому, что было приятно их считать. Я никогда не был особенно жаден до денег, но в последнее время я совсем по-другому стал смотреть на них. Я понял, что деньги не делают человека счастливым, но отсутствие их делает его несчастным.
Положив пачку денег в нагрудный карман, я пешком прошёл в центр города. В сберкассе я отдал почти полторы тысячи. Это была моя задолженность по цинзам за последние три месяца. Три тысячи я положил на свой счёт, закрыв, таким образом, мой минус. Вернувшись к своей машине, я поехал на заправку и заправил полный бак бензина.
Моя машина давно не получала полную заправку. Кредит на неё я брал в Ситибанке. Здесь я отдал ещё восемьсот евро – цинзы за два месяца. В автохаузе «Мерседес» я договорился с шефом, что он примет
